Читать книгу - "Русская эмиграция в борьбе с большевизмом - Сергей Владимирович Волков"

железнодорожный буфет, а затем оба вышли на перрон к скорому поезду, отходящему из Варшавы в 9 ч 55 мин; этим поездом Розенгольц должен был выехать в Москву. В тот момент, когда посланник Войков с Розенгольцем находился около спального вагона этого поезда, раздался револьверный выстрел, направленный в посланника Войкова. Стрелял неизвестный мужчина. Войков отскочил, бросился бежать; нападающий стрелял ему вслед, в ответ на что Войков вынул из кармана револьвер, обернулся и несколько раз выстрелил в нападавшего, затем стал падать и упал на руки подбежавшего полицейского околоточного Ясинского. Нападавший, увидев приближавшуюся полицию, по требованию которой он поднял руки вверх и бросил револьвер на землю, отдался добровольно в руки полиции, заявляя, что он – Борис Ковер да и что стрелял, желая убить Войкова в качестве посланника СССР, дабы отомстить за Россию, за миллионы людей. Посланник Войков, по оказанию ему первой медицинской помощи на вокзале, был перевезен в госпиталь Младенца Иисуса, где в 10 ч 40 мин того же дня скончался.

Произведенное в тот же день профессором Варшавского университета Грживо-Домбровским вскрытие трупа показало, что Войков получил две огнестрельные раны: одну – в область грудной клетки, по левой стороне, другую – в область мягких тканей правого плеча. Эксперт профессор Грживо-Домбровский признал, что ранение грудной клетки было соединено с ранением левого легкого и что рана эта безусловно смертельна, ибо ею было вызвано внутреннее кровоизлияние в область легких в количестве 3600 кубических сантиметров.

Стрелявшим в посланника Войкова оказался Борис Коверда, 19 лет, ученик гимназии Русского Общества в Вильне, который, будучи допрошен в качестве обвиняемого, признал себя виновным в предумышленном убийстве посланника Войкова и заявил, что, будучи противником существующего в России политического и социального строя и стремясь к выезду в Россию, дабы там принять активное участие в борьбе против этого строя, он прибыл в Варшаву с целью получения разрешения представительства СССР на бесплатный въезд в Россию, а когда ему было в этом отказано, решил убить посланника Войкова как представителя власти СССР. Коверда при этом сказал, что с посланником Войковым он никогда не разговаривал, никаких претензий к нему не имел, ни к какой политической организации не принадлежал и свой поступок совершил самостоятельно, без чьего-либо уговора или соучастия.

На основании вышеуказанных данных житель г. Вильны Борис Коверда, 19 лет, обвиняется в том, что: 7 июня 1927 года в Варшаве на главном вокзале, намереваясь лишить жизни посланника СССР в Польше Петра Войкова, выстрелил в него из револьвера шестикратно и смертельно ранил его в область грудной клетки, по левой стороне, что вызвало внутреннее кровоизлияние в область легких и смерть Войкова, причем поступок этот был совершен по поводу исполнения Петром Войковым его официальных обязанностей полномочного посланника СССР в Польше, аккредитованного при президенте Речи Посполитой.

Преступление это предусмотрено статьей 453 Уголовного Кодекса, и на основании ст. 208 Устава Уголовного Судопроизводства и ст. 1, 4, 10, 12 закона о чрезвычайных судах от 30 июня 1919 г. с дополнениями от 25 февраля 1921 г. и п. I Распоряжения Совета Министров от 28 декабря 1926 г. дело подлежит рассмотрению Чрезвычайного Суда в Варшаве.

Варшава, 11 июня 1927 г.

(Подписал) Прокурор Свионтковский.

* * *

Таков текст обвинительного акта, в котором изложены все известные данные об обстоятельствах убийства Войкова и которое решило вопрос о предании Бориса Коверды чрезвычайному суду и, следовательно, о выпавшем на его долю суровом приговоре. Текст этот необходимо, однако, дополнить некоторыми подробностями, которым, по вполне понятным причинам, не нашлось места в официальном документе.

Автору этих строк удалось увидеть Коверду через 15 минут после совершенного им покушения, в момент первого допроса в помещении полицейского участка на главном варшавском вокзале. Несмотря на только что пережитое, несомненно, большое волнение, Коверда был совершенно спокоен, лишь слегка бледен, и твердым голосом отвечал на задаваемые ему вопросы. Когда одно из лиц, присутствовавших при допросе, спросило его: «Зачем вы это сделали?», Коверда ответил:

– Я за национальную Россию и против интернационала…

Во время первого допроса был произведен личный обыск Коверды. На нем были найдены: лишь последний номер польской газеты, платок и несколько мелких вещей. Денег при нем не было совершенно. В первый момент вещи эти были положены на столе в полицейской канцелярии, рядом с окровавленным воротничком Войкова. Постепенно для допроса Коверды на вокзал съехались все представители высшей судебной, полицейской и административной власти; допрос продолжался несколько часов; после него Коверда был перевезен в закрытом автомобиле, под усиленным полицейским конвоем, в варшавскую следственную тюрьму, т. н. «Павяк».

Данные обвинительного заключения о намерении Коверды поехать для активной борьбы в Россию совершенно соответствуют действительности. Варшавское полпредство отказало Ковер де в визе в Россию, и это решило судьбу Войкова. В Варшаву Коверда приехал из Вильны, где постоянно жил в последние годы. Между днем его приезда и днем убийства Войкова прошло около двух недель. Все это время Коверда прожил, в качестве углового жильца, у бедной торговки-еврейки и питался одной водой и баранками. Большевики недоумевали, каким образом Коверда узнал о том, что Войков будет на вокзале, но недоумение это разъясняется очень просто: в варшавских газетах Коверда прочел о предполагавшемся отъезде Войкова в Москву и в течение нескольких дней ходил подстерегать его к московскому поезду. Когда Войков приехал к этому поезду для встречи с Розенгольцем, его настигла рука Коверды.

Для проверки показаний Коверды о том, что он не был связан ни с какой русской эмигрантской организацией, польские власти произвели в Варшаве, Вильне и других местностях Польши ряд обысков в местных русских учреждениях и арестов среди русских деятелей. Обыски и аресты эти не дали никакого уличающего материала.

Присутствовавший при убийстве Войкова Розенгольц в первые минуты после убийства бегал в паническом страхе и волнении по варшавскому вокзалу. Он выехал затем в Москву вместе с гробом, содержавшим останки Войкова, и вернулся в Варшаву для того, чтобы дать во время процесса Бориса Коверды свои показания.

Войков сохранял перед смертью значительное присутствие духа. Придя в сознание в госпитале, в который он был перевезен с вокзала, он отдал своему секретарю распоряжение, касавшееся бывших при нем бумаг и ключей полпредства, о судьбе которых он беспокоился. Умер он в присутствии министра иностранных дел Залесского, приехавшего в больницу от имени польского правительства.

Из больницы труп Войкова, в набальзамированном виде, был перевезен в полпредство, которое воспользовалось этим случаем для устройства в Варшаве коммунистической демонстрации. В течение двух дней труп Войкова был выставлен на всеобщее обозрение в зале полпредства, задрапированном красной и черной материей. В