Читать книгу - "Борьба за евразийские пограничные территории. От возвышения империй раннего Нового времени до окончания Первой мировой войны - Alfred Rieber"

школ, большинство профессий и даже нижние чины государственных служащих, по крайней мере в мирное время. Кроме того, существовала масса индивидуальных исключений, регулируемых семейными отношениями и уплатой пошлины. Это означало, что до революции молодых турков османская армия состояла в подавляющем большинстве из крестьян из сельской местности; кроме того, она была гораздо меньше как по отношению к населению, так и в абсолютном выражении, чем армии Габсбургов или России. Финансирование реформ было третьим серьезным камнем преткновения.

 

Экономический баланс

Судьба Танзимата, как и в прошлом, зависела от более сильного выступления османской экономики. Жизнеспособность османской торговли в XVIII веке также опровергала картину упадка. Великая эпоха османской экспансии создала огромную и безопасную торговую зону, простиравшуюся от Евфрата до Дуная и от Крыма до Туниса. Важнее внешней торговли был внутренний рынок, на котором производилось ослепительное разнообразие товаров. Турки контролировали фрахтование кораблей, ног реки и армяне постепенно заняли более важное место в торговле с Европой.

Османы также успешно адаптировались к новым моделям международной торговли, что на протяжении двух веков позволяло им играть роль посредника в обмене товарами с востока на запад между Европой и Ираном, развивать торговлю с севера на юг с Россией и конкурировать с западноевропейцами в Индии. До XVIII века их сильное военно-морское присутствие в восточном Средиземноморье, Черном, Красном морях и Персидском заливе, а также контроль над традиционными сухопутными маршрутами через центральную Анатолию и Месопотамию ставили их в уникальное положение. Господствуя на Черном море, османы также открыли прямые торговые отношения с Понтийской степью и дальше на север с Московией.255 Несмотря на проникновение западноевропейских торговых судов и военных кораблей в Индийский океан, как показал Нилс Стингаард, османы, наряду с империями Сефевидов и Моголов, сохраняли свой контроль над азиатской торговлей вплоть до XVIII века. Помимо выгод от интеграции в международную систему, экономическая элита завоеванных территорий также получала преимущества от внутренней политики Османской империи. На протяжении нескольких столетий распространение вероисповедной терпимости и поощрение торговцев всех этнических и религиозных групп в пределах империи оказывалось разумным, протекционистским и эффективным средством предотвращения захвата западноевропейских купцов. Союз интересов центрального правительства, провинциальных чиновников и местной элиты, включая уламу и купцов, гарантировал социальную стабильность и высокий уровень сельскохозяйственного производства. Государство защищало городские гильдии, стимулируя ремесленное производство. Всеобъемлющее государственное регулирование экономики было одной из характерных черт османской политики, направленной на укрепление связей между центром и периферией. Правительство уделяло особое внимание контролю за продажей, распределением и хранением продовольствия, чтобы не допустить высоких цен и дефицита.

Однако и в этом случае картина была не совсем обычной. Скрытой ценой политики социальной стабильности стало отсутствие стимулов для османских предпринимателей и препятствия для развития современных корпоративных организаций, способных конкурировать с иностранными капиталистами. Османские купцы были вынуждены ограничивать свою деятельность местными рынками или становиться ставленниками иностранных держав, работая в условиях различных ограничений - от государственного контроля до исламских законов о наследовании. К концу XVIII века такие крупные порты, как Стамбул, Салоники и Измир, стали "подчиненной частью мировой экономики, в которой доминировали европейцы". Иностранные державы, особенно Британия и Россия, использовали торговые договоры и привилегированное положение своих консулов для вмешательства во внутреннюю политику Османской империи. Перспективы не были обнадеживающими.

Налоговое хозяйство, введенное в конце семнадцатого века, к концу восемнадцатого века исчерпало себя. Попытки заменить налоговых фермеров потерпели неудачу из-за отсутствия квалифицированных специалистов. Но долгосрочные структурные проблемы оказались более серьезными. Турецкие помещики медленно адаптировались к рыночным условиям и преобразовывали свои поместья в капиталистические предприятия, а государство не инвестировало излишки в производственную деятельность. Последствия этих изменений проявились не сразу. Торговля по-прежнему развивалась, а внутренний рынок оставался сильным. Но к концу XVIII века потребность в увеличении доходов заставила османскую элиту передавать все больше и больше коммерческих предприятий западным купцам, что стало предвестником грядущей зависимости.

В XIX веке попытки устранить торговый дисбаланс путем ограничения импорта были сведены на нет практикой предоставления капитуляций иностранным правительствам и компаниям. К началу Танзимата иностранные купцы прибывали в большом количестве, конкурируя с недостаточно капитализированными османами и вытесняя их. Большие расходы на проигранные войны, начавшиеся с крупной репарации России в 1775 году и продолжавшиеся весь наполеоновский период, вынудили правительство увеличить налоговое бремя, взять на себя большой внутренний долг и прибегнуть к заимствованиям за рубежом. Расходы на содержание бюрократического аппарата и вооруженных сил, а также пышный стиль двора поглощали большую часть бюджета.

Препятствия на пути преобразования базовой аграрной экономики в более сбалансированную, не говоря уже об индустриальной, натолкнулись на противодействие западных морских держав. Селим III проявлял интерес к совершенствованию внутреннего производства военного снаряжения и оружия, но большая часть продукции по-прежнему импортировалась. В 1838 году под давлением Великобритании османское правительство подписало Коммерческую конвенцию, которая заставила его отказаться от большинства государственных монополий и контроля над импортом и экспортом. В экономическом плане это было частью глобального всплеска косвенного империализма Великобритании. Одновременно британцы уничтожали тарифные барьеры в южных прибрежных городах цинского Китая. В политическом плане британцы преследовали две цели: во-первых, ослабить власть мятежного вассала султана, Мехмеда Али-паши Египта, которого поддерживала Франция; и, во-вторых, лишить Россию повода для односторонней интервенции, чтобы укрепить власть султана. Коммерческая конвенция была заключена как раз в тот момент, когда правительство начало масштабные усилия по индустриализации - логичное, но крайне несвоевременное продолжение Танзимата в военной сфере. Но структурные препятствия замедлили темпы, а Крымская война с ее крупными европейскими займами и растущей задолженностью Османской империи положила конец этой программе. Люди Танзимата не были искушенными в финансовых вопросах, и они столкнулись с классической дилеммой: нужно было вытягивать средства на дорогостоящие реформы из населения, и без того перегруженного налогами, или же занимать за рубежом и выплачивать займы под непомерные проценты, что еще больше сокращало средства, доступные для текущих нужд. Эти дилеммы так и не были решены. Как следствие, хотя реформаторский импульс не умер в последние десятилетия XIX века, он неоднократно не достигал своих высших целей.

 

Иран

Будучи участниками борьбы за пограничные территории, иранские правители, как и их коллеги в Османской и Российской империях, столкнулись с рядом устойчивых факторов, которые можно интерпретировать как три парадокса, связанных общей нитью. Во-первых, как непрерывная цивилизация Иран существовал более 2000 лет, дольше, чем любая из евразийских империй. Однако с древнейших времен, со времен правления династии Ахеменидов в первом тысячелетии, великое иранское плато было населено множеством народов и культур. Следовательно, концепция централизованного государства всегда была проблематичной и оспаривалась региональными образованиями, будь то сатрапы,