Читать книгу - "Книги Судей - Эдвард Фредерик Бенсон"

но я испытал чувство, отлично известное всем, кто сталкивался с психическими феноменами. Ты как будто слышишь внутренний зов, который все больше овладевает твоим вниманием. Вместе с тем я почувствовал внезапное движение воздуха в комнате – легкое, но вполне ощутимое: повеяло холодом. В ту же секунду Сайрус, сидевший совершенно неподвижно, погрузился в своеобразный экстаз: глядя в зеркало, он начал царапать ковер коготками.

Я проследил за указующим жестом Хью. Поверхность зеркала, несмотря на то что комната была хорошо освещена, потемнела, и я больше не видел ни отражения кота, ни Хью, стоящего за ним, ни свечей, горевших на столе. За стеклом было тускло и сумеречно и что-то двигалось – я не видел, что именно. Однако очень скоро – почти мгновенно – зеркало стало показывать обычную картинку. Ничем не выдав волнения, я подошел к креслу. Внезапное исчезновение отражений, чувство, что в темноте за стеклом присутствует нечто, было не очень-то приятным.

– Теперь все исчезло, – констатировал Хью. – Но… скажи, ты что-то видел?

– Оно потемнело, – ответил я. – И в темноте что-то двигалось.

Мой друг неожиданно рассмеялся.

– Ого! Покупка оказалась выгоднее, чем я думал. Я видел то же самое. Думаю, Общество психических исследований назвало бы это случаем массовой галлюцинации, твоей и моей. Но это ничего не объясняет.

– Тогда давай назовем твое зеркало зеркалом с привидениями, – предложил я. – Хотя, возможно, это объяснение ничего не значит!

– Никто не знает, что это значит, – вздохнул Хью.

* * *

Через три дня я снова приехал к моему другу. За это время зеркало повесили над камином, и там оно смотрелось восхитительно. Как сказал Хью, никаких эксцессов больше не было – зеркало сияло и отражало предметы, находившиеся в комнате.

Теперь, когда оно находилось на уровне моих глаз, я мог осмотреть его и подивиться прекрасной работе. Однако в глаза бросались черные точки, нередкие для старых зеркал. Присмотревшись, я заметил, что некоторые точки находились не под стеклом, но и на поверхности. Их было не больше полудюжины, и у нижнего края стекла, где оно входило в деревянную раму, в трещинке образовался маленький коричневый нарост, словно туда затекла какая-то жидкость и засохла, образуя деформацию вроде той, что возникает под гвоздем, вбитым в ствол фруктового дерева. Но особого интереса это обстоятельство у меня не вызвало, и когда ко мне подошел Хью, я даже не стал говорить о нем.

Хью ворчал, что зеркало «ведет себя совершенно нормально».

– Я все утро смотрел в него, – сказал он, – и видел только свое лицо. Поднимал к нему Сайруса – к огромному его восторгу. Но кот нисколько не заинтересовался – он думал, что я играю с ним. Когда ему надоело, он стал извиваться у меня в руках. Но ты когда-нибудь видел зеркало, которое так идеально вписалось бы в интерьер?

– И больше никаких галлюцинаций? – спросил я.

– Ни одной – я хочу сказать, не было даже намека. Но все же Сайрус видел что-то тем вечером, когда ты приходил, и чрезвычайно этим наслаждался. У котов потрясающее восприятие, они любят ужасы и, как ты знаешь, мертвецов. Кстати, хочу попросить тебя остаться на ужин. Ко мне пожалуют две скучнейшие кузины, и поскольку я всегда выручаю тебя в подобных ситуациях, ожидаю ответных услуг. Все по-честному, не так ли?

* * *

Кузины и вправду оказались скучными, так что вечер выдался унылым. Они не играли в карты, одной из них не нравился запах сигарет, у обеих не было никакого мнения ни по одному предмету, но что хуже всего, они не собирались уходить.

Была почти полночь; Хью с отчаянием в глазах нес ужасный бред об иностранной политике, когда я внезапно почувствовал странный сигнал подсознания, о котором говорил раньше, и вздрогнул от холода.

Сайрус, в этот момент мирно спавший в своем любимом красном кресле, проснулся и возбужденно замурлыкал. Поднялся, вытянул хвост, шевельнул им, после чего, посмотрев на зеркало, сделал огромный прыжок и приземлился на каминную полку.

Хью прервал поток своих бредней и сделал два шага к камину.

– Какой красивый кот! – восхитилась леди, которой не нравился запах табака. – И как красиво прыгает! Хорошо, что полка пуста, иначе бы он все разбил. Ах, бедная киска!

Я тоже встал, сосредоточившись на зеркале, которое снова резко потемнело. Затем заглянул за плечо Хью, и в темном пятне на стене увидел нечто.

Комната… Я смотрел в комнату, которую освещал слабый свет, проникающий сквозь жалюзи, и фонарь, который несли через комнату. Впереди белела кровать, в которой кто-то лежал… Этот человек подскочил, когда увидел приближающийся к нему фонарь. Фонарь нес мужчина, и я мельком рассмотрел его лицо.

Не могу сказать, сколько длилось видение; казалось, ровно столько, сколько потребовалось мужчине, чтобы пересечь комнату. Потом я осознал, что мы с Хью смотрим в совершенно обычное зеркало. Сайрус, спрыгнув на пол, обиженно мяукнул.

И в ту же минуту меня охватил первобытный страх. Я был окутан ужасом, терпимым только потому, что он был смешан с сильным любопытством. Я знал: то, что я видел за стеклом, было чем-то дьявольским, вторгшимся в тихую скуку комнаты в обычном доме.

Какой-то безмолвный свидетель трагедии пришел, чтобы рассказать о случившемся. Я не знал, что там произошло. Все, что я видел: мужчина с худым, чисто выбритым лицом – как мне казалось, я однажды встречался с ним в реальной жизни – зашел с фонарем в комнату. На этом видение оборвалось, но я не сомневался, что стал свидетелем чего-то действительно жуткого.

Все это промелькнуло у меня в сознании в один миг. Гостьи уже вставали, собираясь уходить. Сайрус мирно свернулся на кресле, а Хью – весьма странным голосом – вопрошал:

– Как, уже? Но ведь еще так рано!

* * *

Когда мой друг проводил кузин, мы до утра беседовали вдвоем, время от времени бросая взгляды на зеркало. Оказалось, мы видели почти одно и то же, однако различие было важным: в то время как я увидел лицо мужчины, который нес фонарь, он разглядел лицо женщины, севшей в кровати. Мне та часть комнаты казалась расплывчатой; я даже не понял, кто лежал там – женщина или мужчина. А Хью не сумел рассмотреть мужчину. Потом я вспомнил коричневый нарост в трещине между зеркалом и рамой.

Видение появилось около полуночи – примерно в то же время, что и в первый раз, когда я вслед за Сайрусом обнаружил в зеркале нечто необычное. Наша теория, казавшаяся фантастической, начала получать разумное объяснение. Скорее всего, именно