Читать книгу - "Письма из Египта - Люси Дафф Гордон"

мы обедали у австрийского агента, и баронесса наконец-то заставила маона станцевать с ней польку, пока агент играл на гитаре. Там было много коптов, которые чуть не умерли со смеху, и я тоже. На следующий день мы устроили роскошный ужин у Мустафы, и с нами обедали два шейха из Абабдеха, шейх из Карнака, Маон и шейх Юсуф. Шейх из Карнака показал, как нужно есть, как бедуин. Я слышал, что в Испании едят эластичные потроха, но Валлахи! Никто, кроме очевидца, не мог поверить в то, что шейх Абдаллах проделал нечто подобное. Как он оторвал голову ягненка и протянул ее мне в знак высочайшего уважения, как хрустели кости под его пальцами, как огромные горсти всего этого обжигающе горячего летели прямо ему в глотку. Я, конечно, подбадривал его, цитируя популярную песню о том, что «делаешь то, чего не делал Антар», и мы все громко смеялись. Когда шейх Абдаллах попросил пить, я закричал: «Принесите баллари (большой кувшин, в котором женщины носят воду) для шейха», а шейх Юсуф сравнил его с Самсоном и Огом, в то время как я ещё более непристойно рассказывал, как Антар ломал кости и разбрасывал их. Маленькая баронесса была в восторге и лишь выразила сожаление, что никто не засунул ей что-нибудь в рот. Я рассказал Маону о её разочаровании, что вызвало ещё больше смеха, поскольку такой обычай здесь неизвестен, но он, конечно, не переставал говорить ей приятные слова. После ужина она показала арабам, как в Англии дамы делают реверанс королеве, а Абабдех изобразил церемонию представления при дворе Дарфура, где нужно уткнуться носом в пыль у ног короля. Затем мы вышли с фонарями и факелами, и Абабдех станцевал для нас танец с мечами. Два человека с круглыми щитами и большими прямыми мечами исполняют его. Один танцует соло с вызовом и неповиновением, совершая невероятные прыжки, пируэты и выкрикивая «Ха!» «Ха-а!» Затем выходит другой, и начинается грандиозная схватка. Когда красивый шейх Хассан (которого вы видели в Каире) вышел на арену, это было по-настоящему героически. Все его манеры были одинаково величественными и изящными. Они все хотели, чтобы Шейх Юсуф сыграл эль-Небут (на одной палочке), и говорили, что он лучше всех это делает, но его сестра недавно умерла, и он не мог. Хассан с нетерпением ждёт, когда Морис приедет сюда, чтобы научить его «английскому бою». Как бы Морис его отделал!

На четвёртый вечер я отправился на чай на яхту лорда Хоуптауна, и их матросы устроили грандиозную фантазию, похожую на рождественскую пантомиму. Один из них танцевал как женщина, а ещё там был обычный матрос, только «более того», и что-то вроде клоуна в овчине и розовой маске, которого хорошенько поваляли и который щедро раздавал кляксы огромной деревянной ложкой. Это было действительно очень весело, хотя и хорошо, что дамы не понимали диалога или той части танца, которая заставляла маохов хохотать до упаду. У Хоуптонов было две красивые лодки, и они жили как на ярмарке. Я так привык к нашей бедной, убогой жизни, что на меня производит довольно странное впечатление всё это великолепие — великолепие, на которое год или два назад я бы даже не обратил внимания, — и таким образом из «моего внутреннего сознания» (как говорят немцы) мне объясняются и становятся понятными многие особенности и недостатки жителей Египта.

2 апреля. — Здесь так ужасно жарко и пыльно, что я, пожалуй, потороплюсь с отъездом, если смогу. Кажется, подул ветер, и, поскольку вся земля, которая в прошлом году была зелёной, теперь пустынна и суха, пыли в четыре раза больше. Если я услышу, что Росс купил и отправил дахабие, я подожду его, а если нет, то уеду через три недели, если смогу.

3 апреля 1865 года: миссис Остин

Миссис Остин.

Луксор,

3 апреля 1865 года.

Дорогая Муттер,

Я только что закончил письмо Алику, чтобы он сегодня отплыл на пароходе. Вы его увидите, а я продолжу рассказывать о беспорядках. Вот что произошло в течение нескольких недель в радиусе шестидесяти миль, и события уже приобрели легендарный характер. Ахмет-эт-Тайиб не умер, и там, где в него попали пули, у него остались маленькие следы, похожие на ожоги. Дело началось так: у одного копта была рабыня-мусульманка, которая умела читать Коран и служила ему. Он хотел, чтобы она стала его гаремом, но она отказалась и ушла к Ахмету-тайибу, который предложил за неё деньги её хозяину. Тот отказался и настаивал на своих правах, поддерживаемый правительством, после чего Ахмет объявил о восстании, и люди, уставшие от налогов и притеснений, сказали: «Мы пойдём с тобой». Это единственная религиозная легенда, связанная с этим делом. Но Ахмет-тайиб всё ещё сидит на острове, невидимый для турецких солдат, которые всё ещё там.

Теперь немного фактов. Человек, который сказал мне, что четырнадцать сотен были обезглавлены, — это Хассан Шейх из Абабде, который отправился в Гау, чтобы привести пленных. Корабль остановился в миле от Луксора, и мой Мохаммед, очень спокойный и уважаемый человек, вовсе не любитель романтики, поднялся на нём в Эль-Мутанех. Я ехал с ним вдоль острова. Когда мы приблизились к лодке, она отплыла к мысу острова, и я повернул назад, лишь взглянув на неё с берега и почувствовав запах невольничьего корабля. Мне и в голову не приходило, что бей на борту сбежал от одинокой женщины на осле, но так оно и было. Он велел шейху Абабде на борту не разговаривать со мной и не пускать меня на борт, а капитану велел отплыть на милю или две дальше. Мохаммед всё это слышал. Он нашёл на борту «сто пленных, не считая двоих» (девяносто восемь). Среди них был Мудир из Сухаджа, турок, в цепях и деревянных наручниках, как и остальные. Мохаммед угостил его кофе и был с ним вежлив. Он говорит, что с несчастными зверски обращаются абабде и нубийцы (берберы), которые их охраняют.

Это более любопытно, чем вы можете себе представить, — слышать, что говорят все эти люди. Это всё равно что вернуться на четыре или пять столетий назад, но с пароходами, электрическими телеграфами и страхом бея перед пером английской леди — по крайней мере, Мухаммед объяснил своё бегство страхом перед этим оружием. Было совершенно ясно, что европейцев боялись, поскольку лодка остановилась в трёх милях над Луксором и его дахабиями, и всё её содержимое было доставлено на такое расстояние.

Юсуф и его дядя хотят взять меня с собой