Читать книгу - "Человек за бортом - Лев Николаевич Скрягин"

192 метра, ширина 22, глубина трюма 14 метров, мощность дизелей 11 600 лошадиных сил, скорость 17 узлов. Среди других океанских лайнеров тех лет «Жорж Филиппар» отличался неслыханной роскошью отделки пассажирских помещений. На судне имелись плавательные бассейны из итальянского голубого мрамора, два теннисных корта, гаражи для автомобилей пассажиров, зимние сады, турецкие бани, часовня. Каждая каюта первого класса имела отдельную веранду с видом на море. Число пассажирских мест составляло 1077.

26 февраля 1932 года лайнер вышел из Марселя в свое первое плавание и после захода в Йокогаму, Шанхай, Сайгон и Коломбо возвращался домой. Когда судно вышло из Коломбо, на его борту находилось 767 человек, из которых 253 являлись членами экипажа. Судно было застраховано на сумму 1 миллион 250 тысяч франков. Для обеспечения широкой рекламы фирма «Мессажери Маритим» пригласила совершить на теплоходе первый рейс самого популярного журналиста Франции Альбера Лондра. Он согласился написать для центральных газет Парижа серию репортажей и очерков о плавании. Но Лондр погиб: сгорел в каюте так же, как и другие 70 человек, не сумев выбраться на палубу.

Во время следствия в Марселе, проводимого особой комиссией, было допрошено несколько десятков очевидцев пожара. И тут эксперты зашли в тупик. Выяснилось, что «Жорж Филиппар» горел уже второй раз. Сразу же после спуска на воду он загорелся во время отделочных работ в Сен-Назере, но пожар удалось вовремя ликвидировать. Очевидцы катастрофы заявили, что за 8 дней до пожара, 16 мая звонки пожарной сигнализации судна раздавались неоднократно, хотя признаков дыма или огня не было. Это свидетельствовало или о неисправности сложной и запутанной системы сигнализации, или об умышленном выводе ее из строя. Капитан Вик сделал заявление о том, что в момент возникновения пожара в салоне первого класса и в одной из кают второго класса пламя почти одновременно охватило и помещения судовой радиостанции, а также аварийные дизель-генераторы на верхней палубе.

Один из пассажиров, голландский врач, двое детей которого погибли, заявил представителям прессы, что он не может не предъявить тяжелых обвинений судоходной компании и командному составу «Жоржа ^Филиппара». Вот суть его обвинений:

1. Пассажиры были слишком поздно оповещены о пожаре, они были разбужены только спустя полчаса после его начала, многих огонь застиг в каютах, из которых они не смогли выбраться.

2. Посадка пассажиров в шлюпки происходила крайне неорганизованно. Несмотря на то что была отдана команда «В первую очередь женщины и дети», никакого порядка при посадке в шлюпки не соблюдалось и ни один из помощников капитана при этом не присутствовал (шлюпка, в которой оказались врач и его жена, была перегружена, но в последний момент в нее прыгнуло еще несколько матросов, она сильно текла, в ней было всего два весла).

3. Спасательные принадлежности на лайнере находились в жалком состоянии. Так, спасательные жилеты были так ветхи, что разрывались при попытке их надеть. (Команда советского танкера, спасавшая людей, руками легко разрывала их на куски и обматывала ими ноги, чтобы предохранить подошвы от ожогов при работе на раскаленной палубе).

4. Пожарная сирена, которая могла бы разбудить всех пассажиров, была включена слишком поздно, а звук ее был слишком слаб.

5. Противопожарные двери теплохода вовремя не были закрыты, так как были неисправны.

Комментируя эти обвинения, французская пресса писала: «Все указанные факты известны комиссии, производящей расследование этого дела. Однако они тщательно скрываются от иностранных кругов, связанных с торговым мореплаванием». Французская пресса не могла объяснить своим читателям истинную причину пожара.

Капитан «Советской нефти» А. М. Алексеев был награжден фирмой «Мессажери Маритим» именным секстаном и золотыми часами. По возвращении в Туапсе экипаж танкера получил золотой знак «Союзвода», Почетную грамоту и судовую библиотеку. Спустя некоторое время, 11 моряков «Советской нефти» были удостоены правительственной награды Франции.

Хочется закончить этот очерк словами посла Франции Шарля Альфана, который в 1934 году, вручая медали морякам танкера, сказал: «Я горд тем, что имею честь выразить вам признательность правительства и народа Франции за проявление удивительного самопожертвования и прикрепить на вашу грудь медаль «За спасение погибающих», являющуюся, может быть, самым прекрасным из знаков отличия, которыми Франция награждает сильных и храбрых... Не считаясь с опасностью, которой подвергались сами, вы спасли сотни жизней. Пусть не пропадет великий пример, поданный вами у мыса Гуардафуй».

4. «МЭЙДЕЙ»

В 5 часов 30 минут вечера 18 ноября 1958 года дежурный радист станции Береговой охраны США в Порт-Вашингтоне, что расположен на западном берегу озера Мичиган, услышал на служебном канале радиотелефонной УКВ-связи среди десятков голосов тревожное слово «Мэйдей». По решению Международной радиотелеграфной конференции 1927 года (Вашингтон) оно обозначало сигнал бедствия. Усилив громкость своего передатчика, дежурный станции огласил эфир в радиусе 10 миль словами: «Всем замолчать! Это Береговая охрана США. Немедленно освободите 51-й канал. Это сигнал бедствия! Это сигнал бедствия! Освободите 51-й канал!» В наушниках наступило молчание, прерываемое лишь музыкой из радиоприемника, стоящего, видимо, близ УКВ-передатчика, который кто-то забыл выключить. Теперь десятки радиооператоров на постах Береговой охраны США, разбросанных на берегах Великих озер, застыли в напряжении. Вскоре они услышали: «Мэйдей! Мэйдей! Мэйдей! Это балкер «Карл Брэдли». Наше место приблизительно в 12 милях к юго-западу от острова Галл. Нас постигла большая беда».

Все, кто прослушивал 51-й канал, слышали и голос другого человека. Он звучал тише, поскольку последний, видимо, находился в 2—3 метрах от телефонного аппарата: «Ребята! Бегите! Берите ваши жилеты! Хватайте жилеты!» Через несколько секунд раздался твердый, но уже торопливый первый голос: «Мэйдей. Это «Карл Брэдли». Около 12 миль юго-западнее острова Галл. Очень сильное волнение. Суд-?но разламывается. Мы переламываемся пополам! Мы тонем! Мэйдей! Мэйдей! Мей...». Это были последние слова, услышанные американцами и канадцами на 51-й служебном канале связи вечером 18 ноября 1958 года, который вписал в историю судоходства Великих озер еще одну мрачную страницу.

Прежде чем начать разговор об этом исключительном происшествии, расскажем немного об особенности гидрометеорологических условий плавания на Великих озерах. Здесь все не так, как в обычных соленых морях, и даже не так, как в океанах. Начнем с того, что моряки, попав в осеннее время с Атлантики на Озера, вначале начинают страдать морской болезнью — их укачивает на непривычной для них короткой и резкой волне. Погода здесь резко изменчива: на одном и том же озере одновременно может наблюдаться и штиль и шторм. Ветер меняет направление непредсказуемо. Часто отмечаются линейные шквалы, дующие с противоположных сторон. Один канадский яхтсмен из Милуоки мне рассказывал, что на озере Мичиган дым из труб