Читать книгу - "Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов"

злобы. Аверьянов добродушен, но совсем не сервилен. Критика без истерики. Как нам сейчас этого не хватает! Люди в своей массе поделились на долдонов-лоялистов и упоротых «борцов с режимом». Здравая оценка – это почти недостижимая золотая середина, мимо которой большинство пролетает со свистом. Аверьянов – как идеолог и философ – взвешивает «за» и «против», не опускаясь ни до славословия, ни до брани, а как поэт – играет словами и рифмами.

Клип «Наказ Путину» вызвал неоднозначную реакцию в Интернете – этом современном Forum Romanum, где можно услышать любую критику и разные слова, часто еще и непечатные. Иван Охлобыстин вот похвалил: «Актуальная песня философа и моего соратника по “Изборскому клубу” господина Аверьянова. По нашему, по-имперски!» Аверьянов – не скандалит, он констатирует: «Русская мечта – не партия, она не рвется к власти. / Мы истину с ухмылкою и болью говорим».

«Начальник» – вещь сходная, однако настроение чуть иное. Написанная еще в 1990-х, это вневременная песня-аллегория, и потому слушатели нашли массу намеков на сегодняшнюю жизнь. «Эй, начальник струга, где ж твои ветра?» – спрашивает Аверьянов, и оказалось, что все плохо, а «…крысы стибрили и мыло, и веревку… Вуаля!»

Патетика в его стихах и песнях почти всегда соседствует с некоторым хулиганством. Даже в песне «Русская идея», давшей название всему циклу и – генеральному смыслу – есть эта перекличка пафоса и юмора. «Осталось кланяться покинутым колодцам, глухим околицам, забитым в крест оконцам…» – созерцательная печаль обращается смехом: «У России есть идея. У России есть судьба – Усмирение злодея и спортивная ходьба».

Аверьянов не боится выдавать смесь «высокого» (эпос) и «низкого» (частушка, прибаутка), хотя подобные эпитеты в мире постпостмодернизма уже не имеют значения. Он умело сплетает думы о Русском Мире с шутками и байками. Александр Проханов сравнил Аверьянова с ведуном, при этом добавив, что есть тут нечто и от скомороха. Потрясающе интересно переходить от аверьяновских серьезных публикаций – к насмешливым песням, притом что и музыкальный почерк его – уникален. Аверьянов уходит от привычных бардовских построений. «Стихи Аверьянова, положенные на музыку, звучат как баллады. Эти баллады одной своей стихией уходят в традицию русских древних баллад. А другой – сливаются с тем, что мы слышим в песнях Высоцкого, надрывных, иногда блатных, часто политизированных, хохочущих, печальных», – сказал Проханов. Итак, философия обращается балладой, а баллада – частушкой, после чего возникает катарсис – наивысшая точка изумления.

Эти песни не коммерция, а послание…[69]

Не так давно состоялся вечер-презентация известного философа, одного из основных учредителей Изборского клуба Виталия Аверьянова, в последние годы выступающего также в амплуа автора и исполнителя песен, которые он пишет с начала 90-х годов. Предлагаем вашему вниманию беседу с ним.

– Виталий, вы известны как общественный деятель, идеолог, писатель. Но в 2019 году вышел ваш первый аранжированный диск «Русская идея», теперь, в конце 2020 года, второй – «Империя зла». Это новые песни или написанные в 90-е годы?

– Поскольку я только сейчас взялся всерьез за продвижение своих песен, у меня преимущество: есть большой задел. В обоих дисках и ранние вещи, и песни нулевых годов, и совсем новые. Задел настолько велик, что можно еще долго выпускать каждый год по большому часовому диску. Но рождаются и новые песни.

– Насколько успешно продвигается этот проект?

– В Интернете продвигается нормальными темпами. С телевидением и радио пока никак. Там в целом довлеет инерция эпохи захвата медиарынка шоу-бизнесом, во многом формальный подход. Чтобы что-то новое поставить в ротацию, в логике музыкальных редакторов им кто-то должен за это заплатить. В моем случае это совершенно другой подход. Это не коммерческая продюсерская деятельность. Это послание. Именно поэтому, я уверен, такой подход все преодолеет. Со временем… Но сколько потребуется времени – мне неведомо.

– Но разве это не вызывает досаду?

– Досаду вызывает вот что. У этих песен есть своя потенциальная аудитория, которую можно оценивать по-разному. В любом случае это сотни тысяч или даже больше слушателей. Может быть, и миллионы… Им эти песни нужны, я это вижу по реакции в том же Ютьюбе или на Фейсбуке, отчасти в Одноклассниках. Репертуар, который сейчас заполонил музыкальное пространство, не дает этой аудитории отдушины. Но к ней трудно пробиться. Интернет предоставляет довольно слабые возможности. Партнерские программы Ютьюба, к которым я обращался с предложением о сотрудничестве, считают меня слишком неполиткорректным для продвижения. Наибольший эффект дают видеоклипы, иногда удается найти новых слушателей за счет интервью, продвигаемых в видеоформате. Нередко люди узнают о песнях косвенно, знакомясь с моей политической или аналитической позицией. Самый большой эффект дал в свое время клип «Наказ Путину», который вышел в канун президентских выборов. В общем, я ищу более радикальные инструменты, чтобы дойти до слушателя. Но делаю это, как сейчас модно говорить, без фанатизма.

– В «Империи зла» во многих композициях не совсем понятно, от лица какого поколения идет послание… То ли это старшее советское поколение, то ли наше с вами…

– В целом я, конечно, не тот автор, который бежит, задрав штаны, за комсомолом. Никакой нарочитой молодежности, заигрывания с клубной музыкой – это принципиальная позиция. Кто-то может на этом основании сказать, что это песни для среднего возраста. Но я бы сказал так: это, конечно, написано для думающей публики. А возраст не играет определяющей роли.

Лирический герой большинства песен «плавающий», он цепляет какие-то реалии совсем современные, затем десятилетней – двадцатилетней давности, а то ударяется в воспоминания времен битников, гопников, целинников и спутников… Иногда же и вообще погружается в эпоху «топориков-косариков, урядников-исправников». (У меня даже есть цикл исторических песен, средневековых по сути, некоторые из них я планирую записать и представить в будущих пластинках.) Иными словами, это какая-то сгущенная народная память, когда за столом собираются прадеды, отцы и правнуки – и из них «лепится» родовой субъект. В то же время этот лирический герой и социально «плавающий». То ли из низов общества, чуть ли не бомж, то ли опустившийся интеллигент, то ли контуженный жизнью трудяга, то ли какой-то элитарий, например дипломат, но с причудливым языком и афоризмами из самого «глубинного народа»… То есть в человеке, кем бы он ни был, просыпаются скрытые пласты языка.

– В русской поэтической, песенной традиции есть в этом отношении у вас предшественники?

– Чаще всего в этой связи я называю Башлачева (по крайней мере, из поющих).

– А Высоцкий? У вас разные поэтические манеры, разная мелодика. Но во многих вещах чувствуется, на первый взгляд, похожая интонация…

– Да,