Читать книгу - "Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов - Валентина Абрамовна Коростелёва"

певец Из берёзовой консерватории. …А весна хороша, хороша! Охватило всю душу сиренями. Поднимай же скворешню, душа, Над твоими садами весенними. Поселись на высоком шесте, Полыхая по небу восторгами, Прилепись паутинкой к звезде Вместе с птичьими скороговорками. Повернись к мирозданью лицом, Голубые подснежники чествуя, С потерявшим сознанье скворцом По весенним полям путешествуя.

(«Уступи мне, скворец, уголок», 1946)

Надо сказать, что Николай Заболоцкий постоянно что-то для себя открывал, искал новые темы и формы их выражения. По окончании в Петербурге пединститута им. Герцена он, кроме диплома учителя русского языка и литературы, имел при себе, по собственному выражению, «объёмистую тетрадь плохих стихов».

Но активная творческая жизнь, опыт недолгой военной службы сделали своё, и молодой поэт постепенно обретает свой голос, правда, не очень одобренный блюстителями «правильной» поэзии, что особенно явлено было после выхода «Столбцов». Но худшее было впереди, и опубликованная поэма «Торжество земледелия» (1931) вызвала не просто критику, но и вал травли Николая Заболоцкого. Произведение было расценено как «пасквиль на коллективизацию» и «циничное издевательство над материализмом… под маской юродства и формалистических вывертов». Естественно, что двери большинства журналов и издательств были наглухо закрыты перед ним.

Истины ради стоит сказать, что обвинения, особенно в части формы и стиля, выросли не на голом месте, хотя надо было суметь выискать политику даже в таких строках:

…А душа пресветлой ручкой Машет нам издалека. Вся она как будто тучка, Платье вроде как река. Своими нежными глазами Все глядит она, глядит, А тело, съедено червями, В черном домике лежит. «Люди, – плачет, – что вы, люди! Я такая же, как вы, Только меньше стали груди да прическа из травы».

Н.А. Заболоцкий

Однако наказание оказалось несоизмеримо весомей преступления. И мало кто не опустил бы руки в такой ситуации. Однако Николай Алексеевич уже вывел для себя главное жизненное правило: «Надо работать и бороться за самих себя. Сколько неудач ещё впереди, сколько разочарований и сомнений! Но если в такие минуты человек поколеблется – песня его спета. Вера и упорство. Труд и честность…»

При всём при том надо было зарабатывать на жизнь, и Заболоцкий при поддержке Самуила Маршака поступает на работу в Ленинградское издательство по выпуску детской книги, и тут уже, конечно же, время от времени пишет для детей, сотрудничая в журналах «Чиж» и «Ёж». И даже берётся за пересказ «Гаргантюа и Пантагрюэля» Франсуа Рабле, используя понятный, в том числе с юмором, язык, так что невозможно было оторваться от книги даже самым юным читателям. Вот небольшой отрывок из обращения автора.

«…К чему, вы думаете, я завел с вами такие длинные рассуждения? Да все к тому, мои добрые друзья, чтобы вы, читая эту книгу, не подумали, что речь тут идет только о шутках да разных веселых сказках. Вы же сами говорите, что “по одежке не судят”. Не судите же и мою книгу по одной забавной одежке. Сказки сказками, но, кроме сказок, вы найдете здесь кое-что и посерьезнее.

…Итак, за дело, друзья мои! Читайте мою книгу и забавляйтесь себе на здоровье. Да только слушайте, бездельники, когда дочитаете последнюю страницу, не забудьте помянуть меня добрым словом».

Да и позднее Николай Алексеевич не раз возвращался к детской теме, и нередко с улыбкой.

…Опротивели Марусе Петухи да гуси. Сколько ходит их в Тарусе, Господи Исусе! «…Чтоб глаза мои на свете Больше не глядели, Петухи да гуси эти Больше не галдели!» Ой, как худо жить Марусе В городе Тарусе! Петухи одни да гуси, Господи Исусе!

(«Городок», 1958)

В 1937-м наконец вышел новый сборник поэта, который он назвал «Второй книгой». Вошедшие в него стихи стали получать хорошие отзывы, по крайней мере, место Заболоцкого в литературе укреплялось. Поэт ставил перед собой новые задачи, отнюдь не лёгкие, и дело двигалось. Так, он уже начал работу над поэтическим переложением «Слова о полку Игореве», строил планы на будущее… И вдруг, как гром среди ясного неба, – арест, обвинение в антисоветской пропаганде. Обвинение опиралось на прежние критические статьи в его адрес, приписывало даже контрреволюционную деятельность.

Критик Н.В. Лесючевский, выполняя заказ НКВД, так писал о Николае Алексеевиче: «Вот, например, “характеристика” молодежи:

Потом пирует до отказу В размахе жизни трудовой. Гляди! Гляди! Он выпил квасу, Он девок трогает рукой, И вдруг, шагая через стол, Садится прямо в комсомол.

Заболоцкий юродствует, кривляется, пытаясь этим прикрыть свою истинную позицию. Но позиция эта ясна – это позиция человека, враждебного советскому быту, советским людям, ненавидящего их, т. е. ненавидящего советский строй и активно борющегося против него средствами поэзии». А ниже и ещё более определённо прямой приговор: «Таким образом, “творчество” Заболоцкого является активной контрреволюционной борьбой