Читать книгу - "Сколько горя нужно для счастья? - Филантроп"

— Ладно не нравится повышение, можешь идти к Герасиму и тренировать бойцов, тебе прямо не угодишь…

А что я, собственно, из обязанностей оставил себе? — Самое сложное. Я целыми днями сижу в кабинете и думаю… Истинный человек может додуматься до чего угодно и в этом мне помогает Мару.

Бывает мы просто спим — я, облокотившись на кресло за столом, а она, растянувшись как кошка на диване. Частенько мы играем в карты, шахматы и шашки, когда стены начинают давить, мы облачаемся в мантии и гуляем по городу. Слушаем настроение людей, их чаяния и переживания.

Какими бы злодейскими не были мои планы, но уровень жизни непременно возрастет. Рабочих мест будет много, стройки запланированы масштабные, проблема с урожаем уже сведена на нет, я могу наколдовать такие удобрения, что земля будет радовать нас потомством, чаще чем девушки в шестнадцать лет.

Провизия будет, золота я могу наколдовать сколько хочу и естественно, я создам самую большую на планете армию, а для большой армии нужно много необразованных людей, а множество бесперспективных людей мне предоставят женщины.

Я разработал интересный проект.

Серафим и его подчиненные будут блуждать по городу и разливать во все колодцы определенные настойки. Люди будут сходить с ума и каждую ночь заниматься страстной обезьяньей любовью, и, собственно, чаще беременеть.

Настойка сделает так, чтобы у каждой женщины рождалась минимум тройня, и чтобы плоды созревали за пять месяцев, а младенцы превращались во взрослых юношей к десяти годам.

Таким нехитрым образом я устрою демографический бум. Детей у родителей я отберу под предлогом частных школ, бесплатного образования и питания, родители будут рады избавиться от лишних голодных ртов, а уж в учебных заведениях их научат как правильно любить меня.

Глава 29

Многим нравятся люди, которые говорят то, что думают, но при условии, что они думают, как ты.

Мне же нравятся люди, которые ненавидят, желают смерти и презирают, ведь черные эмоции самые искренние. Человек может затруднится ответить любит ли он, испытывает ли симпатию, считает ли друга за друга, но он точно знает, когда жаждет гибели отца для получения наследства.

Я всегда искренний и регулярно что-то ненавижу, мне нет смысла кривить душой, моя воля не пострадает и может подмять всю планету, жаль только обычные люди так жить не умеют. Честные и открытые мальчики и девочки, часто напарываются на свою добросовестность и страдают от забывчивости.

Они думают, что живут в мире, где всё такие же открытые как они, но это охренеть как не так.

Вскоре ты огорчаешься и становишься более эгоистичным, начинаешь жить по принципу — не хотят по-хорошему, я сделаю так как мне надо. Каждому, в том числе и мне, хотелось влезть в душу человека, расположить к себе, обольстить, выведать все его привлекательные тайны, подавить волю и сделать так, чтобы он без тебя жить не мог.

Многие люди противятся подозрительным личностям и не выйдя на откровения, уносят тайны с собой в могилу. Как хорошо, что истинный человек может переиграть даже таких оппонентов, мне даже сеанс спиритизма не нужен, я выведаю секреты через желудок и пару килограмм мозгов.

Скелеты в шкафу есть у каждого, особенно у тех, кто имеет вседозволенность. Когда человек утопает в благах, он мучается от того, что хочет еще больше, чем всё на свете.

Классические удовольствия приедаются, самая изысканная еда отныне как глина на вкус, секс с роскошной женщиной становится пресным, даже безделье поедает тебя, тоска накидывает удавку, мир теряет краски, сереет, у тебя падает иммунитет и мозг в попытках спастись, придает твоим желаниям странные извращенные формы.

В их воспоминаниях я увидел многое… Даже моя фантазия не такая испорченная.

Мы с Эдуардом пришли в поместье одного из покойных градоначальников.

Я сказал между делом. — Если хочешь, можешь тут жить, дарю не жалко. Думаю, когда ты приведешь Степаниду и скажешь, что заслужил хоромы, она кинется тебе на шею и завалит прямо на пороге. Он раскраснелся и ничего не сказал, но я-то чувствую, что он сука счастлив.

Ревную ли я к чужому счастью? — Да, еще как! Мне кажется, что если я несчастлив, то остальной мир не имеет морального права радоваться жизни. Так будет, по справедливости.

Я спустился в подвал и увидел в живую то, что уже пережил в воспоминаниях. К стене прикованы рабы, причем жутко разные. Молодые парни и девчата, женщины в возрасте и люди откровенно пожилые, не знаю, как он их заполучил, но тут оказались даже зверолюдки! Четыре девочки-заечки.

Трахарь он знатный…

Первая мысль и оно же распоряжение. — Эдуард немедленно задержать весь персонал и отправить их на знакомство с Кондратием.

Второй вопрос требует решения, что мне делать с этими… Рты заткнуты кляпами, те кто в сознании смотрят умоляющим взглядом. По-хорошему освободить бы и добросить, но есть кое какая идейка…

— Эдуард позови Мару. Она осталась в замке, сказала, что ей нужно узнать какие-то тонкости взаимоотношений парней и девушек у Емельяны, я не стал внимать какие, всё равно меня это не касается.

— А хотя постой, не зови, я сам. Вспомнил! Хочу кое-что протестировать. Помешательство улучшилось со времен резни, я испустил импульс через весь город и Мару примчалась ко мне за четыре минуты. Она бежала так быстро, что ноги почти не касались земли, прохожие видели лишь тень и падали под порывами ветра.

Вы бы видели какой взъерошенный был у неё вид.

— Если дело не будет касаться твоего здоровья, то больше так не пугай меня!

— Ну тогда сегодня можно. Мне тут смелая мысль в голову закралась…

Я поведал ей об одной малость не гуманной задумке.

— Что ты думаешь по этому поводу?

— Если честно, то это ужасно аморально и бесчеловечно, но я согласна помочь