Читать книгу - "Терроризм и коммунизм. Перманентная революция - Лев Давидович Троцкий"

Таким образом, Радек в марте 1927 года (не в 1905 году!) считал, что может существовать крестьянско-рабочее правительство, в отличие от рабоче-крестьянского. Редактор «Правды» этого не понял. Признаюсь, и я не понимаю, хоть убей. Что такое рабоче-крестьянское правительство, мы хорошо знаем. Ну, а что такое крестьянско-рабочее правительство, в отличие от рабоче-крестьянского и в противовес ему? Потрудитесь объяснить эту загадочную перестановку прилагательных! Тут мы подходим к самой сердцевине вопроса. В 1926 году Радек думал, что кантонское правительство Чан-Кай-Ши является крестьянско-рабочим, и в 1927 году он это определение повторил. На деле же оказалось, что это было буржуазное правительство, эксплуатировавшее революционную борьбу рабочих и крестьян и затем утопившее их в крови. Чем же объясняется эта ошибка? Радек просто обознался? На расстоянии можно обознаться. Тогда так и говори: не понял, не разглядел, ошибся. Но нет, тут не фактическая ошибка из-за недостатка информации, а, как ясно становится сейчас, глубоко принципиальная. Крестьянско-рабочее правительство в противовес рабоче-крестьянскому – это и есть Гоминдан. Ничего другого оно не может означать. Если крестьянство не идет за пролетариатом, то оно идет за буржуазией. Думаю, что в моей критике сталинской фракционной идеи «двухсоставной рабоче-крестьянской партии» этот вопрос достаточно выяснен (см. «Критика программы Коминтерна»). Кантонское «крестьянско-рабочее» правительство, в отличие от рабоче-крестьянского, и есть на языке нынешней китайской политики единственно мыслимое выражение «демократической диктатуры» в противовес пролетарской диктатуре, иначе сказать, воплощение сталинской гоминдановской политики в противовес большевистской, которую Коминтерн называет «троцкистской».

IV. Как выглядела теория перманентной революции на практике?

Критикуя теорию, Радек присоединяет к ней, как мы видели, и «тактику, из нее вытекающую». Это очень важное прибавление. Официальная критика «троцкизма» в этом вопросе осторожно ограничивалась теорией… Но Радеку этого не достаточно. Он ведет борьбу против определенной (большевистской) тактической линии в Китае. Ему нужно эту линию скомпрометировать теорией перманентной революции, а для этого необходимо доказать, или хоть сделать вид, будто это кем-то уже доказано, что из этой теории в прошлом вытекала неправильная тактическая линия. Радек вводит здесь в прямое заблуждение своих читателей. Возможно, что сам он не знает истории революции, в которой никогда не принимал прямого участия. Но он, по-видимому, совершенно не дал себе труда проверить вопрос по документам. Между тем главные из них собраны во II томе моих «Сочинений»: проверка доступна сейчас каждому грамотному человеку.

Итак, да будет Радеку известно: почти на всех этапах первой революции у меня была полная солидарность с Лениным в оценке сил революции и ее очередных задач, несмотря на то что весь 1905 год я провел нелегально в России, а 1906 г. – в тюрьме. Я вынужден ограничиться здесь минимальным числом доказательств и иллюстраций.

В статье, написанной в феврале и напечатанной в марте 1905 года, т. е. за 2–3 месяца до первого большевистского съезда (вошедшего в историю как третий съезд партии), я писал:

«Жестокая борьба между народом и царем, не знающая других соображений, кроме соображений победы; всенародное восстание как высший момент этой борьбы; Временное правительство как революционное увенчание победы народа над вековым врагом; разоружение царистской реакции и вооружение народа Временным Правительством; созыв Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, – таковы объективно намечающиеся этапы революции» (том II, часть I, стр. 232).

Достаточно сравнить эти слова с резолюциями большевистского съезда, заседавшего в мае 1905 г., чтобы признать в постановке основных тактических проблем полную мою солидарность с большевиками.

Мало того, в духе этой статьи я формулировал в Петербурге тезисы о временном правительстве, согласованные с Красиным и изданные тогда же нелегально. Красин защищал их на большевистском съезде. Вот как одобрительно отозвался об них Ленин:

«В общем и целом я разделяю мнение т. Красина. Естественно, что я как литератор обратил внимание на литературную постановку вопроса. Важность цели борьбы указана т. Красиным очень правильно, и я всецело присоединяюсь к нему. Нельзя бороться, не рассчитывая занять пункт, за который борешься…» (том VI, стр. 180).

Большая часть обширной красинской поправки, к которой я отсылаю читателей, вошла в резолюцию съезда. О том, что поправка принадлежала мне, свидетельствует имеющаяся у меня и сейчас записка Красина. Весь этот партийный эпизод хорошо известен Каменеву и другим.

Вопрос о крестьянстве, о сближении его с рабочими советами, о согласовании работы с Крестьянским союзом поглощал с каждым днем все больше внимания петербургского Совета. Может быть, Радек все же знает, что руководство Советом лежало на мне? Вот одна из сотен дававшихся мною формулировок тактических задач революции:

«Пролетариат выдвигает общегородские «советы», руководящие боевыми действиями городских масс, и ставит на очередь дня боевое объединение с армией и крестьянством» («Начало», № 4, 17/30 ноября 1905 года).

Скучно и даже совестно признаться, приводить цитаты, доказывающие, что о «скачке» от самодержавия к социализму у меня не было и речи. Но приходится. Вот, что я писал, например, в феврале 1906 года по поводу задач Учредительного Собрания, отнюдь не противопоставляя ему советы, как это сейчас Радек, вслед за Сталиным, торопится делать в отношении Китая, чтоб ультралевой метлой замести оппортунистические следы вчерашнего дня.

«Учредительное Собрание будет созвано силами самого освобожденного народа. Задачи Учредительного Собрания будут колоссальны. Оно должно будет перестроить государство на демократических началах, т. е. на началах полного народовластия. Оно должно будет организовать народную милицию, провести грандиозную аграрную (земельную) реформу, ввести восьмичасовой рабочий день и подоходно-прогрессивный налог» (том II, ч. I, стр. 349).

А вот специально по вопросу о «немедленном» введении социализма, из написанной мною популярной листовки 1905 года:

«Мыслимо ли ввести у нас в России социализм сейчас? Нет, наша деревня еще слишком темна и бессознательна. Еще слишком мало настоящих социалистов среди крестьян. Прежде всего нужно свалить самодержавие, которое держит народные массы во тьме. Нужно освободить деревенскую бедноту от всяких податей, нужно ввести подоходно-прогрессивный налог, всеобщее обязательное обучение, нужно, наконец, объединить деревенский пролетариат и полупролетариат с городским пролетариатом в одну социал-демократическую армию. Только такая армия сможет совершить великий социалистический переворот» (том II, ч. I, стр. 228).

Выходит, что я как будто различал демократический и социалистический этапы революции задолго до того, как Радек, вслед за Сталиным и Тельманом, стал меня этому обучать.

Двадцать два года тому назад я писал:

«Когда в социалистической прессе была сформулирована идея непрерывной революции, связывающей ликвидацию абсолютизма и крепостничества с социалистическим переворотом рядом нарастающих социальных столкновений, восстаний новых слоев массы, непрекращающихся атак пролетариата на политические и экономические привилегии господствующих классов, наша «прогрессивная» печать подняла единодушный негодующий вой» («Наша революция», 1906 г., стр. 258).

Обращаю прежде всего внимание на данное в