Читать книгу - "Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке - Генрих Вениаминович Сапгир"

покину —

Закрыл глаза —

и открыл опять:

– Где был не скажу

Я помню как в кафе

у Курского вокзала

встав на стул

Дриз произнес речь:

– Друзья мои!

– Говори отец! —

кричали кругом:

Сейчас сейчас

седой пророк на стуле —

все объяснит!

Укажет виноватых!

Откроет жизни смысл!

Бородач крестился

как на икону

на пустую стену

– Нет! не могу —

Дриз слез со стула

и ушел пошатываясь —

слезы на глазах —

надежда Подмосковья и Подольска

ГУЛЯЩИЕ

Был сам себе помехой —

вернее Никто напевал —

не видел —

не признавал

С утра начиналось:

бутылка «Виньяка»

Зверев входил

из зеркального шкапа —

опохмелиться жопа!

Художник Абрамов —

широким лицом

добрый и сумасшедший

«Красный цветок

в темнице» —

тоже опохмелиться

Теряя и набирая

бутылки и собутыльников

к вечеру

мы набирались —

гром столбом стоял

в пыльной мастерской

Наша свобода

пахла масляными красками

стучала на машинке

под старую копирку

не обращая внимания

на стук в потолок

на стук под окном

на стук в КГБ

Ночью и днем

пить и читать стихи

звучать и кричать

«Гениально» —

уснуть в лесу обнаженных

из керамики и гипса —

проснулся ночью

нашарил груди

и гладкий волшебный живот —

слишком теплая эта майолика!

Куда нас только ни таскало:

к вокзалам

в городские парки

в подвалы

в старинные будуары

в музеи

в постель к журналистке —

Он изнутри цеплял

крючками плоть мою —

я рот по-рыбьи разевал —

и все казалось мало!

Исповедовался

неизвестной

девушке

в постели тесной —

Никто меня не признавал

но признавал Никто

Никто со мной не выпивал

но выпивал Никто

Никто на драку не толкал

но подтолкнул Никто

Никто меня не избивал —

меня избил Никто

Никто меня не полюбил —

меня любил Никто

Я думал что я естественно…

но едва ли…

Рядом со мною

Так же бессмысленно

любили

пили —

время убивали

ПОЭТ ИГОРЬ ХОЛИН

Сразу ушел в монастырь —

в свои мысли

Да и то – выглянешь

где окажешься?

В детском доме —

В психиатрической больнице —

В Красной армии —

В лагере среди зека —

В ресторане среди официантов —

и всюду – шерстяное

бурое – зеленое

с полосами

и пододеяльник

штопаный зашитый —

с лиловым штампом

как наваждение

Вышел из монастыря:

кругом поля и рощи

и Долгие пруды —

вдали – шоссе на Дмитров

мост и водохранилище

с туманными берегами —

в общем поэзия

С Учителем и Генрихом

с Фетом и Державиным —

далекие прогулки

Сам пошел

по прекрасной стране

где нищета живет

в облупленных бараках

где пьют и убивают

под тощими березами

где встанут на карачки —

пустынно у помойки —

и воют на луну

Он уходил все дальше —

к заводам и ракетам

к цехам – лабораториям

и к будущим огням —

к все тем же ситуациям

и тем же парадоксам

поскольку знал и видел

что жалок человек

В больнице женщина которая

его любила умерла —

при родах кровью истекла

Вот – новорожденная дочь

Отец издал индийский клич

всех подруг выгнал вон

отключил телефон

запер двери – затворился

с дочерью в монастыре

Так прошло 16 лет

Вышел на свет —

сухой монах

привык один

в своих стенах —

сущий пришелец —

узкоголов:

впалые щеки

куполом лоб

Стучит на пишущей

машинке

живет и мыслит

без ошибки

Все кажется

что из монастыря

он никуда не уходил

сидит один

среди картин —

своих друзей —

и огненный ангел

сияет над ним —

от икон

АНГЕЛ ВЕНИЧКА

Косо ложатся русые

пересекая бровь

Как из дерева вырублен

северным резчиком

словно кто эту челюсть

косо дробью прошил

Все понимает

не просыпаясь —

слезы текут из закрытых —

все-таки жалко себя —

сам себе предсказал

Ангел домашний Галина —

полный стакан коньяка

Венечка просыпается —

и обо всем вспоминает —

дыхание со свистом —

хриплое из-под марли —

из дырявого горла —

ах как пожить еще хочется! —

сразу не хочется жить

Демон домашний Галина

выпить второй не дает

Утреннее прояснение —

В красную книжечку —

вписывает убористо

то что сейчас подсказывает

настоящий Веничка

Вскоре приходит

Сапгир с коньяком

Вернее – коньяк

с Сапгиром

Веня рад Генриху

и коньяку —

приветствует то и другое

Генрих испуган

не меньше других —

но чаще приходит

Жестокое удовольствие

обреченный

с людьми позволяет —

извиняются их глаза

В горле клокочет…

Ангел хранитель —

соломинкой пощекотал

Ангел Сапгира:

«Брось говорит —

сам справится!» – говорит

Снизу чокаются

подопечные