Читать книгу - "Шаман 3 Deus vult, Alexandere. - Клименко Тимофей"

Рэй выхватил меч.

Людмила шла в толпе следом за Михаилом, стараясь не попасться ему на глаза и в тоже время боясь потерять из вида. Иногда она врезалась плечами в прохожих, иногда врезались в неё. Девушка машинально что-то бормотала, то ли прося прощения, то ли ругаясь на неповоротливых прохожих. Порой приметная синяя кепка Михаила вдруг пропадала из её поля зрения, но тут же появлялась через несколько метров, словно подстёгивая эту импровизированную погоню. Куда он идёт, Людмила не знала, но чувствовала, что обязательно должна не отстать. Неожиданно Миша остановился у огромного серого дома, развернулся и посмотрел Людмиле в глаза так, словно бы стоял не на другой стороне улицы, а на расстоянии вытянутой руки. Потом выразительно кивнул на свод и скрылся в нём.

Люда побежала вслед за ним, расталкивая локтями спешащих людей, но у самой арки она неожиданно наткнулась на Машу, жену Михаила. Не говоря ни слова, Мария схватила соперницу за шиворот и начала её трепать, словно тряпичную куклу. Людмила изворачивалась и пыталась достать обидчицу ногами или кулаками. Но всё было напрасно, и ни один удар так и не достиг своей цели. Паника захлестнула Люду, и сделать с этим она ничего не сумела. А Маша тем временем стала бить её о стены и железные кованные ворота. Каждый удар отзывался в теле сильной болью, словно избиение длилось уже несколько часов. И вдруг Маша резко прекратила трёпку, разжала руки, и Люда рухнула на асфальт, не сумев устоять на ногах.

«Почему у нее белые волосы? Она же рыжеватая? И почему такие страшные вертикальные зрачки?» - отстранённо думала Люда, теряя сознание. А Маша наклонилась к ней и сжала руки на шее, словно стальные клещи. Но в последний момент её оттолкнул в сторону парень в чёрной рубашке и громко закричал:

- Демон! Ты что творишь? И думать не смей!

Маша в ответ зашипела и наотмашь ударила лежащую на асфальте Люду по щеке огромной когтистой лапой.

Солнце светило в глаза, словно уличный фонарь. Скомканное одеяло лежало на груди непосильным грузом, а в изголовье у розетки разрывался трелями телефон.

- Фууу! Это всего лишь сон! - тяжело вздохнула девушка и тут же почувствовала нестерпимую боль. Глубокие грубые царапины жгли лицо, а челюсть болела так сильно, что из глаз тут же потекли слёзы. Люда села на кровати и посмотрелась в тёмный экран замолчавшего телефона. Через все лицо шли пять широких кривых ран. Ужас снова накатил на девушку, как тёмная холодная волна накатывает на песчаный берег.

В деревню на встречу с Машей Миша и Александр ехали на такси. Водитель, пожилой усатый дядька с упирающимся в руль животом, сразу попытался вызвать своих пассажиров на разговор, но столкнувшись с короткими односложными ответами, вскоре бросил эту затею и прибавил музыку. Миша недовольно скривился, но вопреки ожиданиям, из динамиков послышались гитара и хриплый баритон Высоцкого.

И тайну чьих-нибудь следов

Гранит хранит,

И я гляжу в свою мечту

Поверх голов

И свято верю в чистоту

Снегов и слов.

«Чёрт! Вот ведь точно сказал Семёныч, свято верю в чистоту. А Машка мне не верит совсем. Хотя, может быть, это связано как-то с послеродовой депрессией? А может быть, ещё с чем-то? Да чёрт его знает, сколько тут ещё может быть разных «может быть»! И нафига дядь Саша со мной увязался? Ни поговорить теперь нормально с женой, ни помириться. Но что же это за фото такое, и откуда оно только взялось? Чертовщина какая-то! Блин, так может дядя Саша с этим и разберётся? Он же, вроде говорят, колдун!» - с тоской размышлял Миша, глядя на унылый строй сосен за окном. Бор тянулся вдоль дороги, однообразный и гнетущий, как серое тяжелое небо, что готово было в любую минуту рухнуть на землю холодным монотонным дождём.

Шаман тоже смотрел в окно и тоже размышлял.

«Интересно, как именно Дима проучил Людмилу и Татьяну? Нет, если он сказал, что всё успел – значит, всё сделано на высшем уровне. Опять же, волшебное слово передал – «перец». Значит, на нём завязана какая-то ассоциация. Люду пугал Пух и чуть не перестарался, а Таню приводил в чувства Рэй. А где-то между мирами сейчас Денис и Ирина разбираются с призраком, что тиранит Олега. Похоже, сам того не желая, я собрал отличную команду. Может, всё-таки однажды у меня получится сбежать на недельку в лес, навестить дружественных духов и позволить реке смыть с моих рук чужое зло. Но это если я сейчас смогу победить демона. А он за эти годы неплохо набрался сил и опыта. Драться с ним на равных я смогу только на природе, в городе нет ни единого шанса!»

Александр со светлой грустью рассматривал уходящие к облакам сосны, что доставали непокорными верхушками до самой кромки серых, как Междумирье, небес, а ветвями склонялись к изумрудной траве. Среди буйства цветов и строя деревьев то и дело вспыхивали просветы полян с невысоким кустарником или упавшим от старости деревом, что из последних сил цеплялось ещё зелеными ветками за собратьев. Бор, через который проходила трасса, предстал перед шаманом во всей красе и напомнил тайгу, где проходило его обучение азам шаманизма. А ещё вспомнился другой лес – тот, где он впервые встретил юного Рэя Блэка и где впервые скрестил с ним свой меч.

Яркое апрельское солнце медленно, но верно отгоняло тень от облупившихся зелёных ворот с заржавевшей красной звездой, свидетельствующей о том, что в этом доме когда-то жил ветеран. Снег ещё лежал возле забора, но полянка перед высоким, покосившимся палисадником уже начала зеленеть. Возле большой деревянной лавки остановилось жёлтое такси, из которого вышли Миша и Александр.

«Блин, как же дядь Сашу куда нибудь сплавить?» - подумал Миша, с тоской посматривая на соседа. Тот, в отличие от самого Михаила, выглядел отлично, словно бы вчера и не пил и не слушал полночи пьяные жалобы своего молодого приятеля.

«Хоть блин, хоть лаваш! - подумал в ответ Александр. - Проверю, чтобы всё наладилось, и уйду. Успеете с Машулей намиловаться, а мне ещё нужно с Олегом вопрос закрыть. А я даже и не знаю, нашёл ли Денис призрака!»

Когда стих шум от уезжающего автомобиля, из ограды послышался громкий бубнёж. Шаман тяжело вздохнул и первым прошёл в открытую калитку. В ограде стояли Маша и ещё одна