Читать книгу - "На пиру богов - Сергей Николаевич Булгаков"

разочарования или подозрительности в отношении к чистоте греческого благочестия было то, что «Патриарх Иосиф с русским митрополитом Исидором и с Папой Римским учинили Восьмой Собор во граде Флорензе фряжском» и что «на Соборе этом греки к своей погибели отвергнулися от истины <…> по всему тому не подобает нам принимать от греков нового учения и развращаться от греческой земли». Так начали рассуждать наши предки, а после падения Царьграда это убеждение еще окрепло благодаря новому мотиву, что греки потурчились и Православие у них Магометовой ересью исказилось, и московская вера остается единственной в своей чистоте. Таким образом, раскол перешел внутрь, совершилась полнейшая духовная изолированность, из которой бежать можно только в леса или на костры самосжигателей. И, когда попробовали внутреннюю чистку и книгоисправление, правда, все с теми же приемами раскольничьей нетерпимости и деспотизма, натолкнулись уже на настоящий церковный раскол. Пламя его умели гасить только маслом, то есть греческим раскольничьим же национализмом, который олицетворяли в своем лице два Восточных Патриарха – Мелетий и Паисий, приехавшие для суда над Никоном и попутно, вместо одних клятв и определений Стоглава, наложившие новые клятвы на Соборе 1666 года на весь старый обряд как еретический, и тем самым свой современный греческий обряд провозгласили как единственный правильный и православный. Тем самым они вогнали в раскол всю Русскую Церковь и старо– и новообрядческую: первую, потому что она волею, фактически, откололась, вторую, потому что ложными клятвами (а ложность этих клятв была признана в единоверии) она сама жестоко прегрешила против церковного единения и постольку сама стала раскольничьей, так что в этом смысле, строго говоря, в Русской Церкви сейчас нет не-раскольников. И при этом характерно, что она остается бессильной внутренно преодолеть раскол, обе стороны мнят себя правыми, да и частными уступками здесь не помочь. Раскол можно преодолеть только выйдя из раскола внутренно, расторгнув эту незаконную связь между временным, местным и вечным, вселенским, преодолев иудейский церковный национализм, который, преобразовательно, как предостережение для будущего, парализовал еще самые первые шаги апостольской проповеди. И как христианство из иудейской секты стало проповедью языков, так и раскольничье христианство должно освободиться из детских пеленок древлего благочестия и стать верою вселенского предания всех языков. Одним словом, схизмизм, раскольничество есть основная духовная болезнь русского народа. Притом эта болезнь застарелая, потому что она была привита нам греками в купели Крещения.

Светский богослов. Так, так, так… Все это мы тысячи раз слыхали от иезуитов, и надоело это смертельно, да и знаем мы этому цену.

Беженец. Слишком страшно наше время и ответственно, чтобы можно было отделываться такими ничего не значащими отводами. Ну что ж, и пускай это совпадает с тем, что всегда говорили о нас католики, значит, они были правы, не мы, только всего. Верю, что не от католиков, не под влиянием каких-то личных происков, но страшными событиями наших дней, в полном уединении, можно сказать, вдали от мира, находясь в некотором каменном мешке, прозрел я, и тем самым открылось мне мое собственное и общее наше ослепление. Вообще разговор наш слишком серьезен, и достоинство его требует вести его по существу, а там увидим, с кем мы совпадаем.

Светский богослов. Извольте, вооружусь терпением и выслушаю вас до конца: претерпевши до конца спасется. Но вы замечаете, насколько вы уже сошли с православно-церковной точки зрения, раз единую истинную Церковь вы уже объявляете раскольнической?

Иеромонах возвращается и снова прислушивается к разговору.

Беженец. Истинная Церковь не может быть раскольнической, но сыны ее могут страдать расколом и страдают. Когда же была Церковь Христова богаче и сильнее духом, как в апостольские времена, и однако даже тогда существовал этот раскольнический дух: вспомните «разделения» в Коринфе, о которых сетует и укоряет коринфских христиан апостол Павел. А ведь тамошняя община изобиловала и дарами, и пророчествами. Но это частности, а главное – ведь когда христианской Церкви угрожала опасность основного и решительного раскола, который, если бы был допущен, оказался бы даже гибельнее восточного и западного раскола (я разумею, конечно, Церковь иудействующую и Церковь язычников). Если бы этот раскол не был погашен своевременно любовью, мудростью и настойчивостью великих апостолов и более всего апостолом Павлом, во что превратилась бы вселенская проповедь и Вселенская Церковь! Но то, что было предотвращено апостолами, на горе всему миру оказалось не предотвращено через тысячу лет. Поэтому-то я нисколько не противоречу себе, говоря о расколе как духовной болезни людей Церкви или же целых Поместных Церквей.

Светский богослов. Эта игра словами не только не помогает разъяснению вопроса, но еще более запутывает. Интересующий и решающий для нас факт тот, что в XI веке от Церкви отделились раскольники, которые сверх того и еретики, и общение с ними прекратила Церковь, которая, при Керулларии, их торжественно отлучила. Это свое право и вместе обязанность Церковь всегда применяла к еретикам, и все отличие данного случая лишь в том, что в ереси и расколе оказался весь западный мир, со всеми его богатыми и сильными. Ну так что же, истина количественными масштабами не измеряется: не бойся, малое стадо, яко Отец изволил есть дата вам царство.

Беженец. Такая оценка, разумеется, никогда не соответствовала действительности, хотя обе стороны, каждая по-своему, повинны были в расколе. Но это трактование западных христиан не только как раскольников, но как еретиков, и всегда употреблялось лишь в качестве полемического приема, который то выдвигался, то убирался по мере надобности. Многочисленные тому примеры представляет образ действия Патриарха Фотия, который впервые нанес решительную рану церковному миру и единству после того, как объявил латинян еретиками как по вопросу об исхождении Святого Духа, так и десяткам мелких и второстепенных различий. Это не помешало ему вступать в общение, иметь Собор с латинянами, когда это было нужно. И эта же непоследовательная и беспринципная практика тянулась вплоть до разрыва при Керулларии, после которого положение осталось совершенно неопределенным, так что были и тогда единомышленники Храповицкого и иже с ним, проявившие подобную «польскую» нетерпимость к католикам, были и совершенно иного направления люди. Но все это было так и даже не могло быть иначе, пока не было соборного, церковного суждения. Теперь этот вопрос решен совершенно ясно и недвусмысленно, так что двух мнений быть не может.

Иеромонах. Простите, их никогда и не было: западные католики всегда были не только раскольники, но и еретики, находящиеся под анафемой, которую тем самым навлекает на себя всякий, с ними общающийся. И для этого не требуется никакого нового суждения.

Беженец (спокойно). Вот об этом-то