Читать книгу - "Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета - Евгения Волункова"

Молекулярно-генетическая экспертиза (кровь и эпителий на цепях от бензопилы, эпителий на ногтях Баранова и Михайловой, смыв с шеи Михайловой) клеток подсудимых не выявила. Крови потерпевших на одежде подсудимых также обнаружено не было.

Позже, во время судебного заседания, подсудимые отказались признавать свою вину и сообщили, что к убийству не имеют никакого отношения, друг с другом практически не знакомы, в день убийства находились каждый у себя дома, а признательные показания дали под давлением следствия.

«Такие дела» отправились в Букачачу, чтобы разобраться в этой истории.

ЧЕРНАЯ ЯМА

На карте Букачача — маленькое пятно посреди тайги. Село со всех сторон окружено сопками, и кажется, что оно находится в яме. Возможно, поэтому среди разных версий перевода («скотный двор», «черная гора») фигурирует «грязная» или «черная яма». До 1998 года здесь функционировала угольная шахта, сегодня работает угольный разрез. В селе черный снег, черные дворы, черные коты, козы и другие животные. В воздухе пахнет сажей, первое время чувствуешь, как она оседает в легких. Через несколько дней привыкаешь.

Когда-то село было зажиточное — заводы, фабрики, клубы. В большой трехэтажной больнице работали лучшие врачи региона, был даже санаторий. Сегодня дом в Букачаче можно купить по цене билета на самолет Москва — Чита. Все, кто мог уехать, уехали. Сколько народу живет сейчас в Букачаче, неизвестно. Местные говорят: «Осталось две с чуточкой». Выживают вахтой или пенсиями. Вместо досуга у многих — водка. Практически все истории в Букачаче начинаются со слов: «В тот день мы выпивали».

Если забить в «Гугл» «Букачача убийство», появится много страшных новостей: грабежи, убийства, изнасилования. Самые запоминающиеся убийства пришлись на два крупных праздника. На столетие поселка неизвестные убили подростка (убийство не раскрыто). А на сто пять лет — ветерана Баранова и его жену.

От столицы Забайкалья Читы до Букачачи далеко: маршрутка идет семь часов. Районный центр, поселок Чернышевск, в 75 километрах. Местные ездят туда за покупками и в больницу по серьезным поводам.

Вечером Букачача погружается во тьму: фонари горят только в центре села. Редкие местные жители выходят из дома по делам с фонариком. Впрочем, идти в Букачаче некуда.

СОРОКИН

НЕЛЕПАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

До ареста Сергей Сорокин жил со своей женой Еленой Волокитиной и малолетним сыном в деревянном доме на окраине села. Теперь Лена живет одна, Олежку помогает воспитывать бабушка.

Мы приезжаем в Букачачу из Читы поздно вечером. В доме Сергея Сорокина нас встречают Елена и его мать Татьяна Рекунова. Обе нетрезвые. Обстановка в доме бедная. Из удобств — печка, а туалет-будка находится за забором: нужно пройти через весь двор и еще метров пятнадцать. «Ночью-то так далеко не ходите, — говорит Елена. — Можно просто за домом присесть». Лампочка в комнате не горит, умывальник на кухне сломан, без мужа с домашними делами Елена не справляется.

Когда Рекунова уходит, Елена пытается заснуть. Вместе с ней мы не спим всю ночь — хозяйке плохо.

Утром у Елены плохое настроение. Она не помнит, как ее тошнило в ведро, как она стонала и кричала кому-то в темноту: «Пошел на хуй!»

«Лена, ты ночью плакала и кричала: “Хочу, чтоб у него был папка! Хочу, чтоб у него был папка!” Ты Олежку имела в виду?» Волокитина пожимает плечами — этого она тоже не помнит.

На следующий день в дом Сорокина приходит мать Елены Нина Волокитина с четырехлетним внуком Олежкой. Светловолосый большеглазый ребенок — копия детской фотографии Сорокина. Мальчик активный и дружелюбный, но практически не говорит. Логопеда в Букачаче нет, показать ребенка некому.

Елена шестнадцать лет работала в пекарне, а сейчас две недели в месяц моет посуду в придорожном кафе «Маяк».

Специально к нашему приезду взяла выходные, но не дождалась и ушла в запой.

О знакомстве с Сорокиным она рассказывает, смущаясь.

— Сашка такой есть у нас, — говорит она. — Он с Сорокиным выпивал, я Сашке позвонила, а ответил Сорокин. Так и познакомились.

— Я была против, он мне не нравился, — вступает в разговор Нина Волокитина. Женщина не пьет и переживает из-за запоев дочери. — Потому что пил хорошо. Семейка у них вся такая, все алкаши!

— Какие у вас были отношения? — спрашиваю Елену. Она задумывается.

— Не знаю. Мы сильно не ругались. Не бил меня, ничо. Так, потявкаемся. Все нормально было.

— На агрессию он был способен?

— Я как-то попросила его кота убить, — говорит Елена. — Жил в заброшенном доме, гонял нашего кота. Я говорю: «Убей того кота!» А Сорокин: «Да ты чее!» Он мышку не убьет!

— Нина Ивановна, а вы как считаете, мог Сорокин убить?

— Какое! Пить — они пьют, не скрываю, но убить — нене, ни за что. Да и когда бы он успел, он в одиннадцатом часу, когда пенсионеров убивали, к нам приходил вечером. Я нисколько не вру! Надо им было просто кого-то забрать.

— В день убийства мы с Серегой были с похмелья, искали выпивку, — вспоминает Елена Волокитина. Ее рассказ спустя два года не отличается от показаний, которые она давала суду и следствию. — В общем, мы с Серегой выпили по два раза и лежим, телевизор смотрим. Начали стрелять салюты. В это время, говорят, как раз дедов убили. Мы не стали выходить на улицу смотреть салют, легли спать. Ну вот и все.

— В тот вечер мы с соседкой сидели на крыльце и видели Сорокина, — говорит Нина Волокитина. — Я ему звонила, просила принести косу. И он принес. Своими глазами его видела, он не мог быть там!

К моменту задержания Сергея Сорокина оперативная группа из Читы и Чернышевска работала в Букачаче практически месяц. По словам местных жителей, искали «алкашей», подозревая, что на украденные деньги убийцы наверняка пьянствуют. Проводили обыски в домах, возили людей на допросы, расспрашивали, кто в селе «сорит деньгами». По словам Волокитиных, в то время один их знакомый продал машину и пришел в магазин с пятитысячной купюрой. Его тут же увезли в администрацию, где располагался оперативный штаб, пристегнули к батарее и жестко допрашивали. Залезли в карманы и присвоили деньги.

— В тот день, когда его задержали, мы с Серегой утром выпивали, — рассказывает Елена. — Потом позвонила его мать, позвала его выпивать к себе. Он ушел. А у меня было здесь выпить тоже. Потом он звонит, говорит: «Сейчас я приду, тебе ебало разобью». Я рассказала про