Читать книгу - "Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен"

вместе с сэром Джоном Чандосом в Керси. Бернар де Ла Салль поддерживал операции Джона Гонта в Центральном массиве в конце 1373 года. Компании в Сен-Совере ничего не получали от английского казначейства, и не все из них были англичанами. Но они приняли капитанов, назначенных Эдуардом III, и в 1370 году даже подчинились указаниям короля умерить свои грабежи, когда это ненадолго стало дипломатическим кризисом. Это было, пожалуй, самым серьезным испытанием для гарнизонов, главной целью которых был грабеж. Однако это отнюдь не было редкостью. В 1372 году Бернар де Ла Салль получил приказ от представителей принца в Гаскони покинуть замок Мерль в Нижнем Лимузене, который он захватил у родственника Папы. В конце концов, очень неохотно но он это сделал[242].

Глава V.

Джон Гонт во Франции, 1373–1374 гг.

Когда в начале ноября 1372 года в Вестминстере открылся Парламент, барону Ги де Бриану, опытному и известному военачальнику, не несущему личною ответственности за бедствия прошедшего лета, было поручено объяснить, что пошло не так. На самом деле причин поражения англичан было много, включая несчастья и просчеты, неизбежные во время войны. Но главными темами доклада Бриана, который длился большую часть двух заседаний, были недостаток средств для защиты Аквитании и бедность военно-морских ресурсов Англии. Парламент заседал в течение трех недель. Большая часть этого времени, должно быть, была посвящена длительному анализу событий лета и планам на следующий год[243].

Диагноз Ги Бриана относительно проблем Аквитании подтверждается многочисленными записями, составленными в ходе английских военных действий. Потеря Пуату и Сентонжа лишило герцогство наиболее продуктивных провинций, а то, что осталось, было неспособно финансировать оборону. Клерки, отчитывавшиеся о доходах Аквитании после отставки принца, обнаружили, что они составляют менее 1.500 фунтов стерлингов в год, что составляло едва ли двадцатую часть доходов принца в 1368–69 годах. Только Борделе по-прежнему приносил доход казначею герцогства. Таможенные сборы на вывоз вина, на которые приходилась большая часть поступлений герцогства, катастрофически упали. Бордоский ливр, традиционно стоивший 4 фунта стерлингов, к этому времени обесценился до 2 фунтов 8 пенсов, то есть упал на треть. Возможно, это была самая низкая точка в финансовом падении герцогства, но она так и не улучшилась. В течение следующих двух десятилетий доходы никогда не превышали 2.500 фунтов стерлингов в год, чего едва хватало на расходы по внутреннему управлению, не говоря уже об обороне. В период с октября 1372 года по апрель 1374 года сенешаль, сэр Томас Фельтон, лично финансировал правительство Аквитании на сумму более 8.000 фунтов стерлингов, предположительно за счет займов и из собственного кармана — необычный вклад для рыцаря из Норфолка с обширными землями и богатыми покровителями, но без большого состояния. Теперь герцогство зависело от Англии больше, чем когда-либо за три века своей истории. Огромный дефицит Фельтона в конечном итоге был погашен за счет английской таможни. В долгосрочной перспективе субсидии Казначейства должны были покрывать большую часть текущих расходов на управление герцогством.

Зависимость Гаскони от Англии не была только финансовой. Почти все знаменитые гасконские капитаны были мертвы, находились в тюрьме или перешли на сторону французов. В последующие годы английские короли стали нанимать англичан не только в качестве провинциальных сенешалей и сборщиков налогов, как это делал принц, но и в качестве капитанов большинства значительных гарнизонов. Защита региона от любого крупного французского наступления зависела от отправки войск из Англии. Даже снабжение герцогства продовольствием в трудные годы зависело от экспорта зерна из Англии, поскольку зерноводческие районы были потеряны, а движение по речным долинам нарушено войной[244].

Другая тема доклада Ги де Бриана, упадок английского морского могущества, вероятно, задел более чувствительный нерв, чем судьба Аквитании. Главный вывод, который английские министры сделали из поражения 1372 года, заключался в том, что их военно-морские силы были совершенно недостаточны для противостояния французскому и кастильскому галерным флотам, которые теперь были направлены против них. Это была более неразрешимая проблема. Вернее, это были две проблемы: одна касалась защиты английской морской торговли, другая — обороны длинного, незащищенного английского побережья. Купец из произведения Чосера был не единственным англичанином, который "хотел бы, чтобы в Мидделбурге и Оревелле сохранялся вид на любую вещь". К 1372 году, а возможно и раньше, вооруженные конвои ходили как по Северному морю, так и через Бискайский залив. Расходы на содержание сопровождающих военных кораблей и солдат покрывались специальным сбором (tunnage and poundage ― тоннаж и фунт) с грузов, который сразу же перекладывался на грузоотправителей в виде более высоких фрахтовых сборов вместе с расходами на усиленные экипажи, необходимые торговым судам в военное время. Результатом стал рост затрат, который в конечном итоге лег на плечи производителей, снизив их маржу в и без того сложных условиях для торговли. Набеги французов на побережье усугубляли их проблемы. В 1369 году было одно разрушительное нападение французских галер и баланжье на Солент, а в 1370 году — еще одно, менее разрушительное. В следующем году произошла короткая но ожесточенная морская война с Фландрией, спровоцированная несколькими инцидентами пиратства, между английскими и фламандскими моряками. Эскадры фламандских торговых судов высаживали в Йоркшире и Дорсете рейдерские десанты численностью в несколько сотен человек и безнаказанно уходили, нанеся значительный ущерб близлежащим поселениям. Политический ущерб даже от эпизодических набегов на побережье или потерь на море было совершенно непропорционален фактически нанесенному[245].

Наиболее эффективной защитой было нападение на корабли противника в его портах. Англичане часто пытались сделать это, но добились успеха лишь однажды, в январе 1340 года, когда они уничтожили почти весь французский галерный флот, стоявший на приколе в гавани Булони. Больше французов так поймать не удавалось. В конце XIV века их военный флот был хорошо защищен в арсенале в Руане или в гавани Арфлёра. Как правило, английские адмиралы были вынуждены проводить нерегулярные разведывательные экспедиции на быстроходных кораблях и прочесывать Ла-Манш небольшими флотилиями реквизированных торговых судов в надежде на случайную встречу с врагом в море. Эти кампании были исключительно дорогими и почти всегда безрезультатными, так как были рассчитаны на беспечность противника, точные разведданные и флот, вооруженный и готовый действовать быстро — идеальные условия, которых редко удавалось достичь. Поэтому во время опасности береговая охрана день за днем ждала появления французских рейдеров у незажженных костров на вершинах скал. Служба в береговой охране была скучной, непопулярной и от нее часто уклонялись. Общины тоже часто жаловались на это. Тем не менее, результаты стольких усилий, как известно, были неравномерными. Солент был хорошо защищен после 1370 года. В других местах на сбор местных войск уходило до двадцати четырех часов, а на доставку подкреплений из глубины страны — еще больше. К моменту их прибытия налетчики обычно