Читать книгу - "Игорь Северянин - Вера Николаевна Терёхина"

Подобное восприятие кинематографа было характерно для читателей этого времени. «Можно предположить, — пишет Юрий Цивьян в статье «Кинематограф у Северянина», — что акустический лейтмотив “Июльского полдня” — шелест шин по шоссе — результат ассоциации того же порядка: непроизвольное наложение шума кинопроектора на изображение бегущего автомобиля привело звук и изображение в состояние взаимной мотивированности. <...> Не вполне “коляска” и не совсем “мотор”, “шаловливый экипаж” в заключительной строфе приобрёл у Северянина] черты экипажа призрачного, не то небесного, не то морского:

Что же касается экранизации поэз Игоря Северянина — кино-поэз — это тема новая и неисследованная. И хотя анонимный рецензент “Пегаса” счёл, что “постановка кино-поэзы ‘Ты ко мне не вернёшься...’ не прибавила лавров г-ну Иванову-Гай”, зрителей не могли не тронуть слова из этой поэзы и фигура автора “под Оскара Уайльда”».

Виктор Ховин в статье «Сквозь мечту» пояснил, чем был близок Оскар Уайльд Северянину:

«— Он был первым, кто сказал — живите, как цветы полевые, писал Оскар Уайльд о Христе, и Он же признавал, что душа каждого должна быть как девочка, что резвится и плача, и смеясь.

Мечта Уайльда о торжестве бесплодных эмоций над практицизмом, творческой лжи над будничной правдой действительности нашла себе воплощение в сладостной и пламенной легенде бездомного художника, бежавшего от городской культуры в дебри варварской природы острова Таити».

Глава пятая

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ФУТУРИЗМ

«Victoria Regia» и солдатская служба

19 июля (1 августа) 1914 года, в день начала Первой мировой войны, Северянин написал Анастасии Чеботаревской:

«Со всею страстью живу от газеты до газеты, ожидая возгрома того Грандиоза, который мне, в силу своего величия, так необходим, так нужен. Я хочу, чтобы все дрались, бились, уничтожали друг друга, сходили бы с ума от злобы, гнева, хвастовства, чтобы все стали поэтами Протеста, протеста даже беспричинного, чтобы победила всех и вся одна Россия, как страна, в которой я родился, я живу и я гремлю! Победа России — моя победа!. От своей же победы я не могу, я не в силах отказаться.

Скорее, скорее надо объявить войну Австро-Германии! Если бы я был одинок в семейном смысле, я тотчас бросился бы в Петербург, взял бы верховую лошадь и из седла прокричал бы перед Германским] посольством всю поэзу: “Германия, не забывайся”, эту удивительную, эту пророческую поэзу, выявленную из небытия ещё за несколько дней до убийства Франца-Фердинанда, в дни невыносимых опаловых недвижных удуший, когда я предсказывал Какие-то События, всем и каждому! И вот я еду по Петербургу] перед толпой и читаю, читаю, читаю. И толпа пылает, ибо я так хочу! В этом — моё назначение. Глубоко верю и скорблю от бездействия.

С радостью дал бы Вам эту поэзу, но уже отправил её в “Утро России”. Вам пришлю завтра же другую, личную, остро-личную».

Действительно, за несколько дней до объявления войны отдыхавший в Эстляндии в приморском посёлке Тойла Северянин откликнулся стихами на убийство австро-венгерского эрцгерцога Фердинанда: «Германия, не забывайся! Ах, не тебя ли сделал Бисмарк? <...> Но это тяжкое величье солдату русскому на высморк!» Этакой рифме позавидовал бы и Маяковский, сочинявший осенью 1914 года патриотические плакаты («Немец рыжий и шершавый...») в издательстве «Сегодняшний лубок». Северянина осуждали за это проявление чувств (Брюсов назвал стихотворение «отвратительной похвальбой»). Неожиданно политика вошла в соприкосновение и, более того, в противоречие с главным лозунгом Северянина — «Живи живое!». Цикл военно-патриотических стихов составил половину раздела «Монументальные моменты» в четвёртой книге поэз Северянина «Victoria Regia» — 13 произведений, написанных в период с июня по октябрь 1914 года. Книга вышла в свет 14 апреля 1915 года в книгоиздательстве «Наши дни». Тираж 2200 экземпляров. В опубликованной на четвёртый день после её выхода рецензии Александра Тинякова в газете «День» читаем: «Невольно глубоко веришь всему, что Северянин рассказывает о себе в своих книгах, веришь, что он умеет звонко смеяться, с аппетитом есть, со вкусом выпивать, горячо и крепко целоваться и с неподдельным даром сочинять “поэзы”».

Сопоставляя диаметрально противоположные мнения, Сергей Бобров отметил: «“В Victoria Regia С. Пародирует самого себя”, — говорит харьковское “Утро” (28—IV—15); однако “Утро юга” (III—15) и тут находит у С. “всепобеждающую молодость”».

Владислав Ходасевич в статье «Обманутые надежды», посвящённой творчеству Северянина, напишет: «“Victoria Regia” вышла после “Ананасов в шампанском”. Говорят, она лучше предыдущей книги. Пожалуй, это и так, но ведь оба сборника появились почти одновременно, к тому же стихи самых различных годов в них так перемешаны, что говорить о них можно только как о двух частях одной книги, в которой лучшие пьесы случайно попали во вторую часть, худшие — в первую. Да и самая разница между худшим и лучшим здесь очень невелика».

18 апреля состоялся поэзовечер в Пскове в Доме им. А. С. Пушкина. Доклад «Поэты и толпа» произнёс Алексей Масаинов. Игорь Северянин, по свидетельству очевидцев, «не пошёл далее своего уже успевшего стать известным “женоклуба”. А некоторые из его поэз были приемлемы и для рядового читателя. Жаждавшие увидеть размалёванную физиономию или жёлтую кофту были глубоко разочарованы».

Как