Читать книгу - "Дыши нами, пока есть время - Иоланта Палла"

— Привет. — Скромно произносит Рапунцель, выводя меня из раздумий.

Я даже не заметил, как она вошла, потому что пялился в потолок. Холодный. Белый потолок. С мелкими трещинами.

Стул скрипит, когда она садится рядом. Сейчас ощущаю приятный шлейф ее сладких духов и прикрываю глаза, отпечатывая его в памяти. Выжигаю намертво, потому что так больше продолжаться не может. Молча смотрю на нее, глотая противную слюну. Такие доверчивые глаза и опять припухшие от слез. Я каждый день вижу ее такой, и это невыносимо. Так нельзя.

— У меня для тебя есть новости, — произносит она, прикусывая губу, — одна хорошая, а другая плохая.

Света неловко крутит пальцы и поглядывает на меня с какой-то странной надеждой. Добивает.

Только я уже все решил. Для нас обоих так будет лучше.

— Тебе сделают операцию.

— Что? С какой радости? Сама же знаешь… — Обрываю речь, когда доходит, как это могло произойти. — Никогда. Никогда такого не будет. Мне не нужны подачки от твоего папаши, который меня ненавидит.

Внутри все закипает, а принцесска расстраивается. Хочет взять меня за руку, но я выдергиваю свою. Зли меня, Рапунцель, мне будет проще сказать то, что я должен сказать.

— Леша…

— Убери от меня руки. Ты знаешь, что такой помощи я не приму. — Бросаю на нее брезгливый взгляд, от которого она вздрагивает. — Что он хочет взамен? Чтобы ты с птицей улетела в теплые края?

— Нет. Что ты такое говоришь?

Фыркаю, пока сердце колотится, как ненормальное. Мне больно. Грудную клетку разрывает, но на такие жертвы я точно не готов. Алимеев ничего не делает просто так, как и подобные ему экземпляры. За блажь и помощь всегда приходит расплата. Я позволил себе быть счастливым, и жизнь тут же забрала дорогого человека. Бредово, но именно так я и думал. Лучше бы я… Чем так… Бесполезным овощем…

— Я должна тебе сказать, что… Мне нужно уехать из города, но… это… потому что… потому…

— Можешь не объяснять, — стараюсь говорить максимально равнодушно, и это получается, ведь внутри и так лопнул каждый орган, по крайней мере именно такие жуткие ощущения разрывали меня, — вали на выход.

— Леш, ты чего? Я просто хочу сказать, что…

— Пошла вон. — Поворачиваюсь голову в ее сторону и цежу каждое слово сквозь зубы. — Я получил, что хотел. На большее ты не тянешь. Уходи.

— Зачем ты так говоришь? — Ее голубые глазки наполняются слезами, затапливая мое сердце кровью.

Горит внутри. Дышать не могу. Проглатываю чертову горечь.

— Потому что только в сказке они живут долго счастливо, не смотря на социальный статус, принцесска. Смотри в глаза реальности, Света, — повышаю тон, ощущая, что еще немного, и я могу передумать, — я — кусок мяса, за которым тебе придется ухаживать. Хочешь убирать мое…?! Хочешь постоянно это делать?!

— Все будет хорошо. Ты будешь ходить. Надо просто согласиться на операцию…

— Пошла вон!

— Леша…

Слезы оставляют широкие влажные дорожки на ее бледных щеках. Она начинает захлебывается ими. Рвет душу на кусочки. Сжимаю кулаки и перевожу взгляд на потолок.

— Больше ничего не будет… — Сухо звучит, и она отшатывается.

— Не верю. Ты просто расстроен.

— Принцесска, уходи, пока я не кинул в тебя вазу. Ты меня достала. — Слова лезвием по языку, но иначе она останется и попытается уговорить меня. — Пошла вон! Или ты с первого раза не понимаешь?! — Рука уже тянется к вазе, из которой только сегодня убрали цветы.

Шагает к двери, но смотрит на меня, как на убогого. Столько обиды и боли в ее глазах, что мои застилает пеленой, и чтобы моя девочка этого не увидела, все-таки дергаю вазу и кидаю. Успевает закрыть дверь. Осколки. Боль в спине от резкого движения.

Все.

Больше не моя.

У нее своя жизнь.

Счастливая и беззаботная.

А у меня…

Больше ничего не будет…

Глава 42. Старый друг лучше новых двух

Светлана

Вхожу в особняк, который так любезно снял папочка, и останавливаюсь в огромном холле. Теперь мне предстоит жить здесь, пока не наступит тот самый день. Руки начинают дрожать, но я медленно вдыхаю и выдыхаю, прикрыв глаза.

Терапия не дала результата. Наоборот. Самочувствие ухудшилось.

Сегодня в очередной раз взяли анализы и отправили домой. Только здесь пусто. Папа занимается какими-то делами со столичными партнерами. Мама разъезжает по делам благотворительного фонда, а я…

Я рисую, чтобы окончательно не свихнуться от одиночества.

Пусть они звонят каждый день, узнают, как я, но ощущение безысходности не покидает, а еще…

Сейчас во мне поселилось самое гадкое чувство, какое можно представить. Страх.

Если раньше я не осознавала, что в какой-то момент просто могу перестать дышать, то на данный момент это ощущение топило меня. Заставляло дрожать так сильно, что приходилось успокаиваться. Медленно вдыхать и выдыхать. Это помогало, но ненадолго.

Я постоянно думала о том, чем все закончится.

Учебы нет. Остались лишь холсты, с помощью которых я могла выразить свои эмоции. Утопить их в краске. Только сколько бы не водила карандашом или кистью, получалось в итоге одно — Леша.

Иногда картины были темными. Настолько мрачными, что сердце замирало. Другие наоборот светились, и это радовало. Я знала, что Богданов в столице. Совсем рядом со мной, но в то же время так далеко…

Даже порывалась съездить к нему, но вспоминал его слова, полные злости глаза, и сразу оседала на пол.

Несколько месяцев прошло, а я так и не могла научиться переживать ту боль. От слов. От действий.

Понимала, что он сделал это намеренно, но неуверенная в себе девочка внутри меня зажималась в угол и плакала.

А потом наступал момент слабости. Она проникала в каждую мышцу. Буквально пропитывала их. Я ложилась на постель и бесцельно лежала, ничего не делая. Практически не шевелилась.

Позволяла мыслям оседать в голове, но не плакала.

На это просто не было сил.

— Светлана Владимировна, я накрыла на стол. — Голос женщины, которую нанял отец, выводит из размышлений, и я приподнимаю голову, чтобы кивнуть, но она не уходит и мнется на пороге. Странно, только я за все эти дни так и не спросила ее имени. — И еще… К вам пришли.

— Кто? — Хмурюсь, присаживаясь на край постели, и поправляю платок, который слегка съехал на лоб.

— Молодой человек. Очень вежливый. — Женщина улыбается, а я не успеваю выразить свое недовольство, потому что она уходит, оставляя меня в полнейшем недоумении.

Кто может прийти? Какой еще молодой человек?

Может, курьер от папы.