Читать книгу - "Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо"

— Ковальский в тылу врага… — тихо пробормотал про себя я.

— Почему это ты в тылу? — спросил отец.

— Вишневский не раз говорил мне, что семейный фронт — самый опасный фронт.

Отец лег на бок, и стал пристально смотреть на мою щеку.

— Вот сам подумай, пап. Братья воюют со всем биопанком, и хотят поставить его под контроль. Недавно они завербовали в лабораторию Вишневского нескольких твоих подражателей. Девочку биолога, она увеличила себе грудь с помощью аналогов твоего химерического замещения, парень биопанк, пересадил себе в сетчатку модифицированные фотоциты, теперь видит ночью. Спортсмен один, заразил себя модифицированными симбионтами. Они поглощают молочную кислоту, и снабжают мышцы питательными веществами, усиливают кровоснабжение. Теперь марафон пробегает перед завтраком. Братья этим троим сделали предложение, от которого они больше не смогут отказаться. А я, прямо у них в тылу. Прямо у них за спинами.

— Так вот оно что-о! — вздохнул отец и лёг на спину — Теперь понятно, почему Кульман меня сдыхался.

— К стати, давно хотел спросить. Почему "Кульман"?

— Прости сын, но мы с тобой недостаточно хорошо знакомы, чтобы я делился с тобой такими секретами! — Рассмеялся отец — Расскажи лучше поподробнее, что ты там в тылу Вишневского видел? Ты бывал в его лаборатории?

— Да, там у него целая крепость! Хрен его знает что там в подземельях, но на виду у него стоят какие-то то ли полипы, то ли актинии, только не в воде а в воздухе.

— Случайно не тёмно серые с синим отливом?

— Верно. А ты откуда знаешь?

— Видел нечто похожее в военных сводках.

— Военных?

Моё тело пронизал могильный холод. Вишневский всегда казался мне добрым дядюшкой. Он всегда говорил со мной мягко и покровительственно, он заботливо интересовался моими делами, и внимательно выслушивал. Он постоянно рассуждал о красоте мироздания, говорил о прекрасном, цитировал Платона и Витрувия, хвалил меня за достижения и с детства называл меня Леонардо. И всё это время, каждую секунду он скрывал от меня всё. Моя эльфийская гордыня ослепила меня, и я даже не додумался поинтересоваться чем он занимается. Дядюшка Микуш цинично и подло ослеплял меня лестью. И что самое ужасное, я был этому рад.

Отец напрягся и в его эльфийских глазах появились пугающе, далеко не эльфийские, суровые искорки холодной стали. На миг его лицо стало каменным и он сказал:

— Нам нужно сложить два и два, сын. Вот что ты должен знать о нём: Вишневский — не мастер биохимии. Он гений искусственного интеллекта и управления. В России это называют "Кибернетика". А вот теперь очень внимательно вспомни, все разы, когда и к чему вы обсуждали колониальные организмы?

Я начал вспоминать. Все эти моменты переплетались с пространными обсуждениями Гегеля и Богданова, порой между обсуждением удобрений для винограда и дезинсекцией яблонь. А как-то раз он выдвинул смелую гипотезу, что некоторые реки на самом деле разумны, но вместо нейронов у них водоросли, общающиеся на особом химическом языке. Всё это он разбавлял ироничными разговорами об энерго-информационных полях и насмешками над глупым шаманским анимизмом.

Но когда я упомянул про то, что мы много обсуждали индуизм, отец почему-то схватился за голову.

— Так вот почему! — сказал он нервно посмеиваясь. — Индуизм — это реальная сила. В мире каждый день вымирает один город, городской цивилизации и городам приходит конец, а индусам — хоть бы хны! — продолжал отец.

— Так а при чём здесь индусы?

Отец вскочил на ноги, и стал тревожно расхаживать из стороны в сторону. Он даже перестал говорить голосом, он направил на меня аналоговый радиосигнал из ушей, для сохранения приватности.

— Не индусы, а индуизм. Он всеяден, и легко может поглотить любую секту, ассимилировать любое верование и интегрировать его в себя на своих условиях. Вот куда этот узурпатор нацелился! Потому мы и мечемся тут со Шкиркой как цуцики, и нихрена понять не можем.

— Здесь, в России, — продолжал он по радио, агрессивно жестикулируя руками — Кульман готовит свою армию внедрения. Вот ушлый засранец! Он воспользовался войной с Россией, для того чтобы отвести от неё подозрения, и возможно, повторяю возможно, сыграть на противоречиях между русскими и индусами.

Отец крепко выругался. Он пнул траву так, что запачкал свой ботинок.

— Осталось понять одно, Авель ты мой драгоценный. — сказал отец и присел передо мной на корточки — Почему он сам всё это не сказа мне лично? Почему передал всё через тебя?

Глава 47. Ловля колдуна нахлыстом на живца

Во всей этой суматохе, Авель был глотком свежего воздуха. Общение с ним как будто вернуло меня в реальность. Я совсем позабыл, кто я, зачем я, и вообще. Однако единожды употребив слово "мы" я как будто проснулся. Я вернулся.

Тем вечером мы долго ломали голову над тем, что же замышляет Кульман. Хотя нам и было очевидно к чему он стремится, хитросплетения его действий всё же оставалось неясным.

Под утро мы решили предпринять ещё одну попытку мозгового штурма. На этот раз куба более плодотворную.

— Расскажи, пап, дядя Микуш, он же вроде бы завязал со своими сектами, так? — спросил меня Авель.

— Мы с ним завязали.

— В смысле? Ты что тоже промывал мозги наивным?

— Ещё как! Хотя это была и его идея, я всё же попробовал себя в роли идола. Не хочу вспоминать об этом.

— А придётся. — сказал мне Авель, и вернулся с лужайки на скамейку.

Мы оба вернулись на скамейку. Время близилось к утру, летуны давно уже разлетелись, а Золотарь становился всё тише, и умиротворённее и спокойнее. Я рассказал о том, как Вишневский овладел инструментами промышленного убеждения, о том, как он создавал множество сект, поглощал многие другие и ставил под контроль их гуру. Рассказал о том, как сильно напоминает русское долбославие всё то, что вишневский использовал как ступеньки на пути к власти.

— Думаешь он сам в это верит? — спросил Авель.

— Скорее всего нет. Хотя, ты с ним больше общался, как думаешь ты?

Авель задумался. Его лицо стало серьёзным и решительным. Он долго обдумывал мой вопрос, а потому всё же встал, и с первыми лучами солнца заговорил:

— Он верит только в то, что может поставить под свой контроль. Если бы у Перуна были яйца он бы их нащупал, и прикрепил к ним электрошокер и дистанционным управлением. Но на самом деле, я не думаю что он так уж плох.

— В каком смысле?

— Я не сильно вхож в польское общество, но