Читать книгу - "Целитель - Gezenshaft"

— Угу.

— Брахиам Эмендо, — произнёс я с соответствующим взмахом палочки.

Рука тут же обмякла. Повторной диагностикой я убедился, что всё удалено правильно, ничего ненужного не осталось, нужное не задето.

— Теперь вам нужно принять по три капли укрепляющего и кроветворного, и четыре капли для восстановления мягких тканей.

Вновь взявшись за зелья, я быстро приготовил нужную смесь и споил её пациенту, попутно нужным заклинанием помогая работе зелий. Отёчность и гематомы сошли на нет буквально на глазах.

— Теперь Костерост.

Пациент чуть ли не рефлекторно сморщился, и я могу его понять — гадость редкостная.

В общем, напоив пациента Костеростом, быстро составил квитанцию за услуги, заверил её Сметвик, а пациент, как только мною была наложена шина и повязка, оплатил всё — недорого, к слову — и ушёл.

— Неплохо, — покивал Сметвик. — Случай хоть и простой, но ты вообще не волновался, словно только и делаешь, что с пациентами возишься каждый день.

— Просто хороший самоконтроль, а идеальная память позволяет всегда знать, что делать, если я сталкивался с подобным хотя бы в теории.

— Удобно.

— Не всегда. Некоторые вещи можно было бы и забыть для простоты жизни.

Медиведьма привела очередного пациента.

Это будет долгая ночь, а ведь ещё есть больные в стационаре. Надеюсь, экстренного ничего не произойдёт — не хватало ещё на выезды носиться.

***

Однообразные ситуации с разными по тяжести последствиями — вот что из себя представляет дежурство в приёмке травматологии.

Нет, разумеется, визуальные проявления, да и сами травмы, могут быть совершенно разные, но процедура для всего абсолютно идентична — установление применяемых неудачливым зельеваром ингредиентов, их нейтрализация и вывод из организма, а после этого — лечение самих травм.

И вот каких только проявлений неудачных экспериментов я не повидал за это дежурство. Переломы, деформации, гипертрофия или гипотрофия тканей и органов, частичная или полная их трансфигурация во что-то нелепое. И уж не стоит говорить о различных вариациях изменений кожных покровов от банального покраснения до чего-то похожего на гангрены или вообще, оплавление тканей.

Ближе к утру у одного из пациентов в стационаре случился гипертонический криз. Ничего страшного, на самом деле, но Сметвика вызвали, а я шёл прицепом.

— Что там? — спросил Сметвик у коллеги, пока мы быстро поднимались по лестницам.

— Чары показали резкое повышение давления, мой коллега сразу же примчался. Пациент бодрствовал, и Саммерс начал спешно проводить диагностику и расписывать лечение. Пока ходил за зельями, состояние пациента изменилось…

Мы как раз дошли до нужных дверей и зашли внутрь. Палата на десяток коек, некоторые из которых были полностью отгорожены ширмой. Только возле одной из них возился волшебник в лаймовой мантии, а на самой койке лежал не в меру упитанный пациент.

Сметвик тут же приступил к диагностике, попутно выспрашивая у коллеги, Саммерса, что тут вообще происходит, и почему пациент с гипертоническим кризом лицом больше похож на зомби своей бледнотой, синевой под глазами и впалостью лица. Я же, обратив на всё это внимание, заметил бодрствующего соседа по палате — он сидел на соседней койке в пижамном костюме и с волнением смотрел на товарища по несчастью.

— Он что-то употреблял после визита целителя? — спросил я его.

— А? Да… Чем-то пошуршал, металлический такой звук, съел и запил.

— Хм…

Я быстро подошёл к комоду рядом с койкой нашего пациента и, открыв ящик, начал искать что-нибудь. Не знаю, что именно, возможно таблетки.

— Гектор, есть мысль? — Сметвик взглянул на меня, но похоже, уже узнал о текущем состоянии больного и достал какую-то вытянутую колбочку с зельем из-под мантии.

— Да… — я нашёл несколько блистеров разных препаратов. Открытым был только каптоприл. — Похоже, он употребил маггловский гипотензивный препарат, ингибитор АПФ.

Сметвик кивнул, одной рукой надавил на челюсть больного и капнул с пипетки пару капель зелья.

— Похоже, пациент не первый раз сталкивается с повышенным давлением у себя, судя по возрасту и избыточному весу.

— Маггловские… — сморщился Саммерс. — Я не учёл подобного.

— А должен был, — хмыкнул Сметвик. — В анамнезе же явно сказано, что он магглорождённый и борется с гипертонией. Логично предположить, что методы борьбы их же. Вот и намешали зелий и препаратов, что пациент коллапсировал, обрушив себе давление, испугавшись криза. Радуйтесь, что это не бета-адреноблокатор.

— При гипертоническом кризе вырабатывается ряд гормонов, провоцирующих волнение и страх, вплоть до выбросов адреналина и панической атаки, — кивнул я, глядя как лицо пациента быстро приходит в норму. — Суета и напряжённые действия рядом с таким пациентом неприемлемы.

— Поучи ещё, — Саммерс был недоволен, но тут же качнул головой. — Извини, не сдержался.

— Клиническая психология, — пожал я плечами, — ничего нового.

— Так, дальше сами, — Сметвик убедился, что всё нормально. — Из предынфарктного состояния вывел, лишнюю химию тоже вывел. Следите за давлением, и… Заберите у него маггловские препараты. А то опять намешает чего-нибудь, а они почти не диагностируются магией, тут опыт нужен.

Ситуация тоже оказалась простая, но напомнила мне один случай из памяти, уж не знаю чьей. Лежала как-то одна бабушка в стационаре, готовилась к операции на… вот этого не помню. В общем, бабушка с гипертонией, а значит нужно было стабилизировать давление в течении пары дней. И препараты ей давали, анализы смотрели, всё хорошо, а давление не падает, не стабилизируется. Операция на носу, делать что-то надо. Приметил кто-то из медперсонала, что родственники таскают бабушке продукты, и решил проверить, чем там бабушка балует себя, разнообразя положенный ей стол, диету. И тут же нашлась проблема — солёные, зараза, огурчики. Больно уж бабушка их любила, как выяснилось, а солёные огурчики, точнее соль, не давала понизить и стабилизировать давление несмотря на препараты.

— Хм…

— Что хмыкаешь? — спросил меня Сметвик, когда мы возвращались в приёмку — до окнца смены оставалось всего ничего.

— Да вот думаю, что пациент всегда готов выкинуть какой-то фортель, чтобы угробить себя вопреки всем твоим стараниям.

— Есть такое. А ещё они всегда врут. Кстати, если ты думаешь, что за твоей спиной не будет хотя бы маленького персонального кладбища — ты ошибаешься. Любой рано или поздно убьёт своего пациента.

— Воодушевляет.

— Это медицина, дружочек. Насколько всемогуща магия, настолько же несовершенен человек. И все мы делаем ошибки. Вот взять того же пациента, от которого мы идём. Уверен, он знает, что не стоит мешать различные зелья с различными маггловскими препаратами. Эффект может быть непредсказуем. Но он постеснялся сказать колдомедикам об этом. Или испугался его мнения на этот счёт. Или ещё тысяча и одна причина, которая может показаться пациенту невероятно значимой.

После дежурства мы со Сметвиком отправились к нему домой, чтобы вывести из сна Романову и второго неудачника. Я не рассчитывал на многое от предстоящей беседы, но в итоге не получил вообще ничего — их воспоминания пусты за период «подчинения».

Мы сидели за столом напротив друг друга в небольшом зале. Сметвик