Читать книгу - "Отказ от стыда. Как мы можем отвергнуть культуру самобичевания и вернуть себе силу - Devon Price, PhD"

передвижения или недостаточно сильно страдают.[12] Миф о поддельном инвалиде - невероятно избитый медиа-троп: он фигурирует в сотнях телешоу и фильмов, от "Закона и порядка" до "Детектива Пикачу". [13] Когда на экране появляется персонаж-инвалид, скорее всего, выяснится, что он все это время симулировал свое состояние, чем будет изображен как настоящий инвалид с человеческими качествами.

Маргинализированные люди довольно рано узнают, что каждое наше действие будет тщательно изучаться в поисках доказательств того, что мы недостаточно стараемся или нам нельзя доверять. Исследования показывают, что многие люди с ограниченными возможностями впитывают идею о том, что независимо от того, насколько изнурительна их болезнь (или насколько они социально изолированы), они как-то недостаточно стараются управлять своим здоровьем или позитивно относиться к своей болезни. Мы также знаем, что, когда инвалиды винят себя в своих проблемах, мы с меньшей вероятностью проявляем интерес к знакомству с другими инвалидами или созданию сообщества с ними. [14] Наша навязанная обществом ненависть к себе порождает изоляцию, которая только усиливает наш стыд.

Какие решения предлагает наша культура людям, страдающим от системного стыда? Упорный труд, самопожертвование и индивидуальные достижения. Вот, собственно, и все. В новостях пишут, что "вдохновляет", когда человек, который не может позволить себе машину, проявляет удивительную дисциплину, проходя двадцать одну милю пешком на работу каждый день, [15] или когда парализованный спортсмен "преодолевает" свою инвалидность, выигрывая сложную гонку.[16] Празднование этих редких, экстремальных достижений лишь поднимает планку для всех остальных, кто страдает. [17] Вместо того чтобы спрашивать, почему бедный или инвалид должен быть исключительным, чтобы просто выжить, эти истории проповедуют, что все возможно, если человек очень старается. Дело в том, что не все могут так сильно стараться.

Конечно, не только инвалиды интернализируют стыд, который общество связывает с нашей идентичностью. Сотни эмпирических исследований, проведенных за последние несколько десятилетий, показали, что чернокожие американцы в большом количестве страдают от интернализованного расизма. [18] На протяжении столетий чернокожих людей бомбардировали сообщениями о том, что они ленивы и виноваты в несправедливости, с которой они сталкиваются, и, к сожалению, практически невозможно выдержать такой уровень внешней ненависти, не приняв часть ее внутрь. Когда чернокожие люди начинают верить негативным образам, которые они видели в СМИ, у них повышается риск депрессии, тревожности, проблемного употребления алкоголя и наркотиков, социальной изоляции, низкой самооценки, гипертонии, сердечно-сосудистых заболеваний и даже инсулинорезистентности. Поглощение стыда расизма не просто болезненно - оно может снизить качество жизни человека или даже сделать ее намного короче.

Недавнее исследование отношения чернокожих подростков, находящихся в заключении, показало, что, хотя большинство подростков признают, что господство белой расы сильно повлияло на их жизнь в негативном смысле, признание расизма не помогло обуздать их глубокие чувства, которые исследователи назвали "самобичеванием". [19] Чернокожие подростки, находящиеся в заключении, чувствовали себя бессильными перед лицом структурного расизма, но в то же время они винили себя за то, как они с ним справляются. Вот что делает с людьми системный стыд. Он подавляет их и лишает возможностей, одновременно убеждая их в том, что они оказались в таком положении только потому, что недостаточно старались сделать правильный выбор.

Исследования показывают, что когда негативный стереотип применяется к человеку или группе, к которой он принадлежит, это наносит тяжелый психологический удар, даже если человек признает несправедливость стереотипа. [20] Исследователи стигмы ВИЧ Фил Хатчинсон и Рагешри Дхайяван отмечают, что даже когда ВИЧ-положительный человек знает, что стигма ВИЧ не соответствует действительности, предрассудки других все равно снижают его отношение к себе. Если люди отказываются пожимать вам руку и мало кто в вашем окружении хочет с вами встречаться, не имеет значения, что вы знаете, что ваш серостатус не может передаваться через кожу или слюну или что ваша вирусная нагрузка не выявляется. В глазах других людей вы все равно запятнаны, ущербны - не смогли защитить себя и поэтому заслуживаете порицания. Хатчинсон и Дхайяван описывают стыд как "принятие на веру суждений (или морально нагруженных представлений) других о себе". [21] Огромная боль от того, что другие считают вас "грязным" или "опасным", не утихает, даже когда человек знает, что не заслуживает этого.

Когда мы обсуждаем, какой вес несут стереотипы и системный стыд, трудно не сопоставить жизнь маргинализированных людей, которые подвергаются почти постоянным нападкам, и жизнь сравнительно более привилегированных, которые несут на себе отпечаток системного стыда гораздо менее заметно. Для групп, на которые непосредственно направлены такие системы угнетения, как античернокожесть или гомофобия, сила и ставки системного стыда, несомненно, более экстремальны. Однако верно и то, что различные степени изоляции, самобичевания и общественного осуждения, которые мы все испытываем в условиях системного стыда, являются одной и той же частью, и что эта массовая социальная болезнь системного стыда станет лучше только тогда, когда мы начнем осознавать, что все мы подвержены ее влиянию.

Белая женщина из пригорода, которая не может справиться с ожиданиями от работы и ухода за детьми и испытывает сильный стыд из-за этого факта, оперирует теми же системами, что и гораздо менее привилегированная женщина, которую она нанимает для помощи по дому. Жизнь обеих женщин формируется сексистскими ожиданиями в отношении родительских обязанностей и уборки дома; обе измотаны, перегружены работой и, вероятно, недополучают зарплату (хотя и в очень разной степени); обе женщины вынуждены бороться с тем, насколько изолирующей и недоступной может быть жизнь в пригороде и как трудно существовать в публичном пространстве, когда ты ухаживаешь за ребенком. [22] Это верно, хотя жизнь и уровень социальной власти обеих женщин кардинально отличаются, и фактически одна женщина имеет власть над другой. Если бы мы списали стенания более богатой белой мамы на полную привилегированность и бессмысленность, мы бы упустили ключевые фрагменты большой социальной головоломки, лежащей перед нами. Мы также заявили бы, что ее страдания недостаточно "плохи", чтобы заслуживать критики, а в условиях системного стыда ни один человек никогда не является достаточно достойной жертвой. Истинная солидарность требует, чтобы мы признали борьбу людей легитимной - даже при том, что борьба некоторых людей пересекается в гораздо большей степени, а некоторые страдающие обладают властью усугублять страдания других.

Из-за системного стыда, независимо от того, какими привилегиями или маргинализацией обладает человек (а каждый из нас обладает комбинацией и того, и другого), нас считают недостаточно старающимися преодолеть свои обстоятельства или вести себя ответственно. Например, жалобы инвалидов на недоступность часто списываются людьми с ограниченными возможностями как ненужные жалобы или просьбы о поблажках. Требования транссексуалов о медицинском обслуживании списываются "гендерно критичными" людьми на легкомысленную экстравагантность, которая нам на самом деле не