Читать книгу - "Стихи и слезы и любовь. Поэтессы пушкинской эпохи - Елена Ивановна Майорова"

скучающего в дороге императора, что по выходе из кареты был уже капитаном, через час был пожалован в полковники, а вскоре стал Выборгским генерал-губернатором. Многое в этой легенде – правда, за исключением того, что Павел уже давно знал и ценил Петра Эссена, причём не за талант общения, а за ревностное и честное служение Царю и Отечеству! Все официальные данные говорят о нем как об энергичном деятеле, в особенности заботящегося о просвещении в крае.

Видимо, губернатор с теплотой относился к молодой супруге своего адъютанта, она была хорошо знакома с его женой Екатериной Николаевной, урожденной Львовой, и с его детьми, носившими одинаковое имя: дочерью Александрой и единственным сыном Александром, своим ровесником. Этот достойный молодой человек участвовал в военном походе от границ Австрии через Силезию, Моравию, Богемию и Баварию до великого герцогства Баденского. Затем через всю Францию дошел до полуитальянского города Вертю и возвратился с полком через Царство Польское в Россию. В марте 1819 года он был произведен в поручики гвардии. В 1828 году, уже признанной поэтессой, Екатерина прочувствованным стихотворением откликнется на смерть А. П. Эссена, который в чине полковника скончается от ран, полученных при Варне.

Надо сказать, что рассказы казаков рисуют генерала Эссена «с крайне несимпатичной стороны». Но в судьбе Тимашевых этот знатный выходец из Швеции (одна из его прабабок была последней супругой короля Густава Вазы) сыграл роль доброго волшебника. 5 апреля 1822 года губернатор сообщил из Москвы, что император Александр I благодаря хлопотам генерала утвердил Егора Николаевича «управляющим должностью атамана Оренбургского казачьего войска».

По воспоминаниям старожилов, Тимашев пользовался у станичных казаков необыкновенным уважением. Он проявил себя на этом посту как человек в высшей степени гуманный, доступный для каждого, и казаки души не чаяли в «Егоре Миколаевиче» за его попечение о войске и сердечность. Приезд Тимашева в станицу ожидали как праздника. В прежнее суровое время такое отношение и обращение начальника с казаками было незаурядным явлением.

Екатерина Александровна, супруга атамана, прелестная и благовоспитанная молодая дама, вошла в оренбургское общество при самых благоприятных обстоятельствах. Местный высший свет – Кирсановы, Мухановы, Соколовы, Циолковские, Корсаковы – встретили ее с распростертыми объятиями. Своей красотой и обаянием она оживляла светские собрания, ее часто приглашали быть крестной матерью у новорожденных. Но в течение десяти лет жизни в Оренбурге при первой возможности отправлялась ее карета из городского дома через степи в гористую и лесистую Ташлу. Не только здоровый климат и красоты природы, но и общество и беседы со свекром Николаем Ивановичем, его огромная библиотека привлекали в Ташлу молодую женщину.

Общение с местными интеллектуалами, обсуждение злободневных политических проблем, чтение запоем стимулировали первые поэтические опыты Екатерины. Она легко рифмовала уместные слова, не пренебрегая ради созвучия смыслом, музицировала, приятно пела и считалась в оренбургском обществе настоящим чудом света. Восхищение окружающих ее действительно выдающимися для своего времени дарованиями воспитало в ней уверенность в собственных силах, но не сделало самоуверенной. Ее отзывчивость и душевность привлекали к ней сердца не меньше, чем таланты.

Видимо, она была тонко чувствующим существом. Для выражения эмоций прозы не хватало, чувства изливались стихами.

В конце января 1821 года Екатерину постигло большое горе – ушел из жизни ее свёкр Николай Иванович Тимашев. Этот добрейший, благороднейший человек стал для нее настоящим отцом, заботился о ней, как о любимой дочери, и даже в спорах всегда принимал ее сторону. Молодая женщина почувствовала себя покинутой, тем более что муж много времени проводил в разъездах. Оренбург являлся не только военно-политическим форпостом на границе Российской империи, но и важным центром дипломатической активности в регионе, а также организации разведывательной работы по сопредельным государствам. Присутствие атамана часто требовалось в разных частях губернии, и он нередко оставлял супругу одну. После долгих командировок Егор Тимашев возвращался отчужденным. То ли прошло восхищение достоинствами подруги жизни, очарование новизны, то ли с возрастом стали проявляться не самые приятные черты его характера. Потеряв в наполеоновских войнах братьев, лишившись отца, он становился все более мрачен и суров. Светская жизнь не влекла его вовсе. Супруги стали ссориться, и виноватой стороной всегда оказывалась Екатерина.

Со временем стали очевидны различия в характере и стремлениях мужа и жены; оказалось, что их брак неудачен. Егору Николаевичу служба не мешала увлеченно заниматься хозяйством в своих обширных имениях. Основными источниками доходов с имения были хлеб и винокурение, масло-, конезаводы. Он владел 2519 душами крестьян в девяти деревнях Оренбургского уезда и 152 000 десятин земли, не считая недвижимости в Оренбурге. Екатерина не интересовалась хозяйственными заботами. Она все чаще изливала тоскующую душу в стихах, которые многие находили прелестными. В отличие от Прасковьи Лариной, матери пушкинской Татьяны, она не «привыкла и довольна не стала», а напротив, с отчаяньем как бы со стороны наблюдала, как бездарно и безвозвратно проходят ее лучшие годы, ее единственная жизнь. В ее случае почти буквально подтвердились рассуждения критика женского творчества некоего Рахманного (псевдоним Н. В. Веревкина). Он впрямую не отвергал того, «что женщина может почти так же хорошо, как мужчина, излагать мигрени женской души, милый лепет о тайнах своего пола, эти приятные сплетни о сердце, бьющемся под белою и полною грудью». Однако «милый лепет» требует неоправданных жертв: дети забыты и забиты, мужья вместо вкусного обеда и супружеских нег находят «дам своих в припадках рифмобесия».

В случае Екатерины все было не так ужасно, «рифмобесием» она не страдала, но в Оренбурге ей становилось неуютно, душой она стремилась на простор – в Москву или Петербург.

Судьбы супругов все более расходились. С возмущением и брезгливым ужасом Екатерина уверилась, что муж развлекается с другими женщинами и после его эскапад остаются внебрачные дети.

Екатерина испытывала к мужу такую гадливость и презрение, что порой сама презирала себя за свое малодушие, не позволяющее бросить все и уйти куда глаза глядят. На себя она негодовала еще больше, чем на него, понимая, что ее жизнь стала цепью сплошных унижений. Стиснув зубы, она терпела и не устраивала скандалов, но долго так продолжаться не могло. Напрасно друзья убеждали молодую женщину смириться, объясняя неверность мужа горячей черкесской кровью и местными обычаями. Действительно, он был типичным представителем служащего дворянства высшего слоя провинции, с присущими ему достоинствами и недостатками, во многом обусловленными крепостным правом, то есть почти рабской зависимостью крестьян от барина. Кроме того, у него наряду с мимолетными связями образовалась побочная семья. Бурный