Читать книгу - "Иннокентий Смоктуновский. Без грима - Мария Иннокентьевна Смоктуновская"

Ознакомительный фрагментглазами и закатываю долгие монологи по поводу холодного чая, что, впрочем, совсем не исключает более повышенных тонов, когда чай горяч и я поношу всех жаждущих сжечь мне горло. Виноваты все, во всем, всегда и всюду. Эти мои вывихи дома терпят, стараются не замечать, но все равно это зло не украшает нашей жизни, отнюдь.

Видя, что метод поглаживания по шерстке еще больше ощетинивает меня, жена попыталась однажды погасить этот ненужный пламень путем подбрасывания сухих веточек в него:

– Да-да, конечно, жизнь не удалась, ты несчастен, у тебя все плохо, и с тобой все ясно и кончено.

– Перестань паясничать, какая ты, право…

– Да, я такая… а ты… посмотри, посмотри на свой пиджак.

– На какой еще пиджак я должен смотреть, когда я сижу в халате и ем совершенно сырые яйца… просил всмятку, всмятку, я просил… так нет же, еще я должен озираться на какие-то сюртуки. Что за дикая фантазия!

– Ты сам почему-то взял сырые, вареные вот.

…Никогда не пойму этих женщин, право, никакой последовательности.

– А на пиджак посмотри… не лишнее, я сейчас принесу…

Все посходили с ума. Там режиссер требует: подавай ему жизнь человеческого духа, видите ли. Причем смотрит на меня так, словно готовится проглотить зонд для пробы желудочного сока, здесь пиджаки какие-то должен высматривать… все сговорились довести, добить…

– Где газета сегодняшняя?

– А что, там сказано, как ты должен делать своего Иванова? Вот она.

– Там не сказано, как я должен делать Иванова, но там, может быть, я смогу найти ответ, на какой пиджак и зачем я должен глазеть.

– Ты напрасно злишься… Даже в самых дерзких своих мечтах ты не мог и предположить, что грудь твою будет украшать премия Ленина, что ты станешь Народным, что будешь необходим, с тобой будут считаться, хотеть работать, встречаться, говорить, видеть. Вспомни, дорогой…

Притащила пиджак и держит на вытянутых руках этакой ширмой передо мной… И молчит!.. Нет, жены – невозможный народ. Знает же прекрасно, что это лауреатство составляет тайную и явную мою гордость».

Первые шаги в творческой судьбе, с устройством на работу в Москве, папе помогала сделать его будущая жена, моя мама, Суламифь Михайловна. Она в то время работала в театре имени Ленинского комсомола художником по костюму, заведующей пошивочным цехом театра и очень любила свою работу. Мама окончила ТХТУ (Театральное художественно-техническое училище) – старейшее средне-специальное театральное учебное заведение Москвы.

В театре они и познакомились. Заканчивался сезон, и папа еще не был официально зачислен в труппу театра – он работал на разовых ролях не в штате. Жил очень тяжело, можно сказать, впроголодь.

Тогда по просьбе мамы одна из работниц пошивочного цеха, которая была личной портнихой знаменитой Марины Ладыниной и ее другом, попросила Марину Алексеевну помочь молодому начинающему актеру. Решающим стал человеческий фактор. Ладынина – известная актриса и добрый человек, обратилась к своему бывшему мужу Ивану Пырьеву, с которым она оставалась в хороших отношениях. Пырьев был в то время директором Мосфильма и директором Театра-студии киноактера.

Ладынина добилась аудиенции у Пырьева для молодого Смоктуновского. А весь пошивочный цех занялся подготовкой костюма, рубашки и галстука для этой важной встречи. И костюм был сшит в течение двух дней. Иван Александрович очень приветливо встретил молодого неизвестного актера, беседовал с ним и дал рекомендательное письмо в Театр-студию киноактера. Когда Иннокентий Михайлович пришел с этим письмом, его приняли, несмотря на то, что он там уже был раньше и пытался поступить в труппу театра, а ему отказали. Но теперь он был зачислен актером третьей категории. И хотя категория была низшая – это стало большой победой. Жизнь в корне изменилась. В то время мама с папой поженились. А в 1957 году родился мой брат.

Мама всегда была папиной верной помощницей и советчицей. Не говоря о том, что все заботы о доме, о детях легли на ее плечи. Благодаря маминому неутомимому домашнему труду и великолепному вкусу у нас дома всегда было чисто, уютно и красиво.

Папа очень высоко ценил ее мнение и доверял изысканному вкусу. Когда мама говорила, что к этому костюму лучше подойдет вот такая рубашка или к такому костюму лучше надеть другой галстук, папа всегда прислушивался к ее советам. И потому он всегда выглядел очень элегантно.

А еще мама прекрасно готовила. Папа любил все, что бы она ни сделала: вкуснейший борщ, прекрасную домашнюю лапшу, котлеты, картофельное пюре, салаты, компот.

А любимым отдыхом было покопаться в земле в небольшом садике на нашей даче под Ленинградом, где росли прекрасные нарциссы, эшольции, гайлардии, ноготки, настурции и была чудесная альпийская горка.

Потом, когда мы переехали в Москву, с большим трудом, но и с увлеченностью папа и мама построили новую дачу. И здесь они тоже очень любили вместе заниматься в земле разными посадками. На подмосковной даче у нас росли очень красивые ирисы, тролиусы, лобелия. Папа сам сажал деревья: яблоню, малину, иву. Родители прожили вместе тридцать девять с половиной лет, почти сорок.

В одном интервью папа сказал:

«Для меня семья – это в первую очередь жена: здесь – тепло, любовь, надежда, вера, уют, достоинство, и мораль, и нравственность. И если о том спросить, что же такое Смоктуновский, то это во многом моя жена. Потому что во мне были, наверное, заложены какие-то добрые, высокие чувства, но они дремали. Одухотворение, творческое состояние, все прекрасное открылось во мне за время моей совместной жизни с этим замечательным человеком – Суламифью Михайловной Смоктуновской».

Заключительная новелла. Память о папе

«Все чаще прихожу к выводу, что есть, должно быть, особое, до непонятного бескорыстное и оттого, очевидно, вымирающее племя творческого люда на Руси – оно немногочисленно, как говорят в народе: “раз-два и обчелся”, однако племя это столь могутно, что щедро заряжает время и современников своей одухотворенностью и началом созидания, и пока мы находимся во власти этого их влияния – мы творчески сильны и богаты».

Существует Благотворительный фонд имени И.М. Смоктуновского «Золотой Пеликан». Он был создан в 1992 году, когда многие деятели культуры оказались в очень тяжелой жизненной ситуации.

Первым президентом фонда стала великая балерина Галина Уланова. В самом начале его деятельности мой отец тоже принимал активное участие в этой работе. Помимо него в Совет фонда входили такие выдающиеся люди, как драматург Виктор Розов, режиссер Детского музыкального театра Наталья Сац, а также прекрасные актеры Владимир Зельдин и Людмила Касаткина. Руководит фондом со дня его основания и по сей день – редактор Телерадиокомпании «Останкино» Дмитрий