Читать книгу - "Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Моисеевич Миркин"

о социализации земли, 27 января (9 февраля) 1918 г.). У вас окончательно отобрана квартира или дом в городе. Частная собственность на недвижимость в городах отменена (Декрет Президиума ВЦИК от 20 августа 1918 г.). Началось уплотнение.

Вашей доли в товариществе больше нет. Одним за другим идут декреты о национализации предприятий, банков, страховых организаций и т. п. Издательств, аптек, нотных магазинов. Частных коллекций (Щукин, Морозов и др.). «Конфисковать шахты, заводы, рудники, весь живой и мертвый инвентарь». Конфискации одного за другим. «За самовольное оставление занимаемой должности или саботаж виновные будут преданы революционному суду».

Вы никому ничего больше не сможете передать в наследство. Право наследования упраздняется (Декрет ЦИК от 27 апреля 1918 г.). Вы никому ничего не можете подарить на сумму свыше 10 тыс. руб. Право такого дарения отменяется (Декрет ВЦИК и СНК от 20 мая 1918 г.). Вам запрещается вывозить за границу «предметы искусства и старины» (Декрет СНК от 19 сентября 1918 г.). Вы не можете больше привозить из-за границы «предметы роскоши» (постановление ВСНХ от 28 декабря 1917 г.).

Чтобы добить ваше имущество — единовременный чрезвычайный десятимиллиардный налог с имущих лиц (Декрет ВЦИК от 2 ноября 1918 г.). Москва — 2 млрд руб., Московская губерния — 1 млрд руб., Петроград — 1,5 млрд руб. Плюс права местных органов «устанавливать для лиц, принадлежащих к буржуазному классу, единовременные чрезвычайные революционные налоги». «Должны взиматься преимущественно наличными деньгами» (Декрет СНК от 31 октября 1918 г.).

Вашего имущества больше нет. Есть фотографии, серебряные ложки, иконы, письма и мешочек с кольцами и серьгами. И пара статуэток. Деньги в банках съела гиперинфляция.

Как прекращались люди

В Гражданской войне, последовавшей за октябрем 1917 г., погибли: военные потери — 2,5–3,3 млн чел., жертвы террора — несколько сот тысяч чел.[600] Общие потери населения (военные, террор, эпидемии, голод) — 8 млн чел.[601]

Как это происходило? День за днем, в обыкновенном порядке вещей.

В Пензу. «Пензенскому Губисполкому… Необходимо… провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города… Предсовнаркома Ленин. 9 августа 1918 г.».[602]

Попы и кулаки, сомнительные.

В Нижний. «В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов… навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п. Ни минуты промедления… Ваш Ленин. 9 августа 1918 г.».[603]

Девушек — расстрелять и вывезти.

«Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс… Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета с оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного Террора».[604]

Это машина. Она может давать сбои, она может даже временами не работать, но она полностью отлажена, она — в идеологии, она — в ядре большого государства, она всегда готова к своевременному извлечению и к тому, чтобы делать свое дело — неуклонно, неукоснительно и с надлежащим старанием.

1921. Бунтовать. Кронштадт[605]

Наша история всегда спрашивает нас: не будет ли повторений? Пусть в другом и по-другому, но повторений, которые могут быть так же гибельны, как громадные повороты последних трех веков.

Мартовская 1921 г., «третья» революция в России не совершилась. А могла бы? Сто лет тому назад власть РКП(б) была на краю. В феврале в Петрограде бастовали заводы. Называлось это — «петроградская волынка». Шифротелеграмма Ленину от 28 февраля: «Крупные заводы не работают».[606] Начались столкновения рабочих с войсками. Причины — тяжелая зима, голод, холод, дефицит топлива, разруха, урезание пайков, запрет торговли, заградотряды. В Кронштадте — те же тяготы, что и в Петрограде. Так начинаются восстания.

25 февраля в Петрограде введено военное положение, запрещены «митинги, сборища и собрания», кто нарушил — ответит «по законам военного времени».[607] Плюс «революционные тройки» — военно-административное управление в каждом районе, масса арестов. Во всем обвинили, конечно, внешнего врага. «Англия, Франция, Польша и др. имеют своих шпионов в Петрограде». Их «цель… создать панику, посеять смуту… поработить, заполонить Россию… Всем быть на страже! Смерть шпионам!».[608] И еще морковка — закупки за золото продовольствия и топлива, увеличены пайки, сняты заградотряды (отбирали хлеб при въезде в Петроград).

К 3 марта «в Петрограде все спокойно, не работает только несколько заводов, выступлений нет».[609] Кронштадт этого не знает. Кронштадт уверен, что в городе восстание. «У нас в Кронштадте все матросы восстали, потому что в Петрограде восстали все рабочие, заводы все встали, много рабочих расстреляно, много посажено в тюрьму, одних матросов арестовали двадцать четыре тысячи».[610] Ничего этого не было.

Начало

27–28 февраля 1921 г. На линкорах «Петропавловск» и «Севастополь» (ядро Кронштадта) прошли собрания экипажей. 1 марта — гарнизонные собрания и митинги. Что в резолюциях? Снять заградотряды, крестьянам — свободное распоряжение землей, свободу промысла, перевыборы советов, свободу слова и печати, свободу профсоюзов, освободить политзаключенных, упразднить ЧК и политотделы, прочь любые объединения коммунистов в частях и на предприятиях.[611] Это мятеж!

А дальше, день за днем, новые требования. Советы без коммунистов, свободу торговли, отменить продразверстку. «Долой комиссародержавие! Да будет проклято ненавистное иго коммунистов! Долой партийный гнет! Да здравствует власть рабочих и крестьян! Да здравствуют свободно избранные Советы!».[612] Это мятеж! А еще — буза! Так говорили тогда: «матросы бузят».

2–3 марта. Мятеж нарастает. «Лопнуло терпение и все советы, чрезвычайки, особые отделы полетели вверх тормашками. Все коммунисты арестованы и обезоружены».[613] Коммунистов не расстреливают. Часть из них ушла в Ораниенбаум. От 800 до 900 вышли из РКП(б).[614]

Вся власть в Кронштадте в руках Временного революционного комитета (ВРК). Кто они, 15 членов ВРК? Во главе — Петриченко, 29 лет, старший писарь, а дальше — машинисты, гальванеры, телефонист, мастеровые, рабочий, зав. обозом, зав. трудовой школой, штурман. Все — свои. Они ждут восстания или помощи из Петрограда. «К вам, народы всего мира, несется этот клич из далекого Кронштадта, восставшего против неописуемого гнета шайки преступников, захватившей власть над истерзанной Россией».[615]

Ответ властей? Затоптать и очернить. Срочно создана версия о золотопогонниках, белых, во главе мятежа — генерал Козловский, царский спец, начальник артиллерии Кронштадта. Его семья — жена и четыре сына — взяты в заложники, 11-летняя дочь в тюрьме с матерью. Хотя, как