Читать книгу - "Голос земли. Легендарный бестселлер десятилетия о сокровенных знаниях индейских племен, научных исследованиях и мистической связи человека с природой - Робин Уолл Киммерер"

Оставь свой дар в благодарность за то, что ты взял.

Поддерживай тех, кто поддерживает тебя, и это будет длиться вечно.

Государственные правила, регулирующие охоту и собирательство, основаны исключительно на биофизических реалиях, в то время как правила Почитаемого урожая вытекают из осознания своей ответственности как перед физическим, так и перед метафизическим миром. Акт взятия чужой жизни для поддержания своей собственной становится гораздо более значимым, когда ты понимаешь, что потребляемые тобой существа – это тоже индивидуумы – хоть и не люди, – наделенные сознанием, разумом и душой, и у них тоже есть семьи, которые ждут их дома. Убить кого-то – совсем не то же самое, что уничтожить что-то. Когда ты относишься к этим нечеловеческим индивидуумам как к родственникам, в силу вступают иные правила сбора урожая, где ограничения не зависят от лимита на добычу или длительности сезона охоты.

Государственное регулирование – это, по большому счету, список запрещенных действий: «Запрещается вылавливать радужную форель, если длина от носа до хвостового плавника не превышает двенадцати дюймов». Последствия нарушения закона четко оговорены и предусматривают штраф после встречи с дружелюбным служащим органов охраны окружающей среды.

В отличие от государственного законодательства, правила Почитаемого урожая – это не принудительная законодательная норма, их можно рассматривать как соглашение между людьми, а точнее – между потребителями и поставщиками услуг, причем у поставщиков преимущественное право. Олени, осетры, ягоды и лук-порей пытаются донести до нас: «Если вы будете следовать этим правилам, мы будем продолжать отдавать свои жизни, чтобы вы могли жить».

Воображение – мощный инструмент. То, что мы себе воображаем, может стать реальностью.

Мне нравится представлять, что было бы, если бы правила Почитаемого урожая возымели законодательную силу, как это было в прошлом. Представьте себе, что застройщик, который ищет свободный участок под торговый центр, должен спросить у золотарника, жаворонка и бабочек-монархов разрешения забрать их родные земли, и при этом ему придется действовать в соответствии с их ответом. Почему бы и нет?

А еще мне нравится представлять, что на оборотной стороне ламинированной карточки – лицензии на охоту и рыбалку, вроде той, что выдает моя знакомая муниципальная служащая, – напечатаны правила Почитаемого урожая. Тогда каждый подчинялся бы тем законам, которые воистину продиктованы демократией видов и самой Матерью-Природой.

Когда я спрашиваю стариков о том, как жили наши предки, чтобы сохранять мир природы в целостности и благополучии, то слышу наказ брать только то, что тебе необходимо. Мы, люди, потомки Нанабожо, боремся с соблазнами, как и он. Но правило брать ровно столько, сколько необходимо, оставляет простор для толкований, поэтому мы порой путаем наши потребности с нашими желаниями.

И когда возникает эта серая зона неопределенности, следует обратиться к чему-то более определенному, чем необходимость, к наставлению, почти забытому в век промышленности и технологий. Глубоко укоренившееся в культурах, приверженных понятию благодарности, это древнее правило заключается не только в том, чтобы брать лишь то, что необходимо, но и в том, чтобы брать лишь то, что тебе отдают.

На уровне человеческих взаимоотношений мы это уже усвоили. Это то, чему мы учим наших детей. Когда ваша добрая бабушка, которую вы навестили, предлагает вам домашнее печенье на своем любимом фарфоровом блюде, вы знаете, что нужно делать. Вы примете его, сказав «спасибо», и будете лелеять отношения, подкрепленные корицей и сахаром. Вы с благодарностью примете то, что вам дают. Но вам и в голову не придет вломиться в ее кладовку и забрать без разрешения все печенье, прихватив заодно ее любимое блюдо. Это было бы как минимум нарушением правил этикета и предательством доверительных отношений. Вы бы разбили сердце вашей доброй бабушки, и вряд ли она захотела бы снова печь для вас печенье.

Однако, похоже, мы не в состоянии распространить хорошие манеры на отношения с миром природы. Правила Непочитаемого урожая стали нашим жизненным кредо: мы берем то, что нам не принадлежит, и разрушаем до основания – озеро Онондага, нефтеносные пески провинции Альберта, тропические леса Малайзии… и этот список бесконечен. Все это дары нашей доброй Бабушки-Земли, которые мы берем без разрешения. Как же нам снова вернуться к правилам Почитаемого урожая?

Когда мы, собирая ягоды или орехи, берем лишь то, что нам дается, это оправданно. Они предлагают нам себя, и, собирая их, мы исполняем наш долг. Это взаимообмен. В конце концов, растения произвели свои плоды, чтобы мы их взяли и распространили повсюду. Оттого, что мы принимаем их дары, процветают оба вида. А когда что-то берется без соблюдения взаимовыгоды, кто-то обязательно проигрывает.

Как же нам понять, что дается, а что – нет? Когда потребление становится просто грабительством? Думаю, наши старики ответили бы, что нет единого пути для всех, что каждый из нас должен найти свою дорогу. Поиски ответа на этот вопрос то заводили меня в тупик, то снова выводили на верную дорогу, к свету. Это было похоже на блуждание по дремучему лесу, где порой я пробиралась оленьими тропами.

Сейчас сезон охоты, и этим туманным октябрьским днем мы сидим на крыльце летней кухни в Онондаге. Дымчато-золотистые листья неспешно опадают, а мы слушаем, как мужчины рассказывают истории. Джейк с красной банданой на голове веселит всех историей о Джуниоре, которого никогда не подводило умение имитировать крик индюка. Упершись ногами в перила крыльца и свесив свою черную косу вдоль спинки стула, Кент рассказывает, как он шел по кровавому следу на свежевыпавшем снегу, выслеживая медведя, который все-таки ушел от него. В основном это молодые мужчины, которые еще только создают себе репутацию, и среди них один старейшина.

Дальше наступает черед Орена, он в бейсболке фирмы «Седьмое поколение», из-под которой виден тонкий хвост из седых волос. В своем повествовании он ведет нас через заросли и овраги к своему любимому месту охоты. «В тот день я видел, пожалуй, с десяток оленей, но сделал только один выстрел, – вспоминает он, откинувшись на спинку стула и глядя на холм, в то время как молодые мужчины слушают его, глядя в пол. – Слышно было, как первый олень шуршит сухими листьями, спускаясь с холма, но его заслоняли кусты. Он даже не заметил меня. Потом ко мне с подветренной стороны приблизился молодой самец и встал за валуном. Я бы мог выследить его и пойти за ним через ручей, но я знал, что это не тот олень, который мне нужен».

Он вспоминает, как встречал в тот день других оленей, на