Читать книгу - "Ромул - Михаил Евгеньевич Бондаренко"

исчез во время внезапно происшедшего затмения солнца, его причислили к сонму богов, а такой чести никогда не мог бы удостоиться ни один смертный, не снискавший выдающейся славы за свою доблесть. (18) И по отношению к Ромулу это было тем более изумительно, что все другие, по преданию, ставшие из людей богами, жили в менее просвещенные века, когда измышлять было легко, так как неискушенные люди были легковерны; Ромул же, как мы видим, жил менее шестисот лет назад, когда письменность и науки уже давно стали общим достоянием, а всяческие старинные заблуждения, связанные с диким образом жизни, исчезли. В самом деле, если Рим, как возможно установить на основании летописей греков, был основан во втором году седьмой олимпиады, то Ромул жил в тот век, когда в Греции уже было много поэтов и певцов и люди относились к сказаниям — если только они не касались глубокой древности — с меньшим доверием. <…> (19) Из этого следует, что Гомер жил задолго до Ромула, так что, коль скоро люди уже были учеными, а сами времена — просвещенными, едва ли был какой-либо повод для вымыслов. Ведь только древность принимала сказания, иногда даже и нескладно сочиненные, но век Ромула, уже образованный и особенно склонный смеяться над тем, чего не может быть, отверг бы их. <…> (20) Таким образом очевидно, что в бессмертие Ромула поверили тогда, когда жизнь людей уже вошла в колею, и они познали ее и приобрели опыт. И все же так велика была в Ромуле сила ума и мужества, что насчет него, со слов Прокула Юлия, человека простого, приняли на веру то, чему еще многими веками ранее не поверили бы, будь это рассказано о ком бы то ни было другом из смертных; говорят, правда, что Прокул по наущению «отцов», желавших отвести от себя подозрения в гибели Ромула, сказал на народной сходке, что видел Ромула на том холме, который теперь называется Квиринальским, и что Ромул поручил ему просить народ о том, чтобы на этом месте ему было устроено святилище: он — бог и именуется Квирином.

(XI. 21) Итак, не кажется ли вам, что благодаря мудрости одного человека новый народ не только появился на свет, но что Ромул оставил его не младенцем, плачущим в колыбели, но уже выросшим и, можно сказать, возмужавшим?

(XII. 23) …когда сенат Ромула, составленный из оптиматов, которым сам царь воздал такую большую честь, что пожелал, чтобы они именовались «отцами», а их сыновья — «патрициями», после кончины Ромула сам, без царя, попытался управлять государством, то народ этого не стерпел и, в тоске по Ромулу, с тех пор не переставал требовать для себя царя. <…>

(XIII. 25) <…> Как только он (Нума Помпилий. — М. Б.) сюда прибыл, он, хотя народ, постановлением куриатских комиций, и повелел ему быть царем, все же сам внес куриатский закон о своем империи, а увидев, что римляне, следуя порядкам, установленным Ромулом, горят желанием воевать, признал нужным несколько отучить их от этого.

(XIV. 26) Прежде всего он (Нума Помпилий. — М. Б.) разделил между гражданами, по наделу на каждого мужчину, те земли, которые завоевал Ромул…

VI. 22. 24.

Ведь Солнце некогда, как показалось людям, померкло и погасло, когда душа Ромула переселилась именно в эти храмы…

(Перевод В. О. Горенштейна)

3f. ЦИЦЕРОН «О законах»

I. 1. 3.

Правда ли, что Ромул, после своей кончины, бродя невдалеке от места, где теперь стоит твой дом, сказал Прокулу Юлию, что он бог, и повелел называть его Квирином и воздвигнуть ему храм на этом месте?

(Перевод В. О. Горенштейна)

3g. ЦИЦЕРОН «О природе богов»

II. 24. 62.

Так был обожествлен и Ромул, которого отождествляют с Квирином.

III. 2. 5.

И я убежден, что Ромул ауспициями, Нума, учредив жертвоприношения, заложили основу нашего государства…

III. 15. 39.

Наши чтут Геркулеса, Эскулапа, Тиндаридов, Ромула и еще многих других, в которых видят как бы новых, приписных граждан неба.

(Перевод М. И. Рижского)

3h. ЦИЦЕРОН «О дивинации»

I. 2. 3.

Сначала родитель этого города [Рима] Ромул, согласно преданию, не только применил ауспиции при закладке города, но и сам также был наилучшим авгуром.

I. 12. 19–20 [из поэмы Цицерона о его консулате]:

…Ведь бессмертный Отец Громовержец

Храмы свои и холмы, на Олимп опираяся звездный,

Сам же тогда поразил, в Капитолий, ему посвященный,

Молнию кинув; при этом и медная статуя Натты,

Издавна чтимая, рухнула наземь. Расплавились также

Медные древних законов таблицы, и молнии пламень

Изображенья богов погубил. А еще там стояла

Статуя Марции — дикой кормилицы племени римлян,

Из своих полных сосцов животворною влагой питая

Маворса семя, младенцев, от бога рожденных.

Вместе с младенцами молнии страшным ударом

Сшиблена была волчица, осталися на основаньи

Тогда следы от их ног…

I. 17. 30.

А этот ваш lituus, ваш жезл — славнейший знак вашего авгурского достоинства, каково его происхождение? Не им ли Ромул при основании города разметил линии [на небе]? Этот жезл Ромула (верхняя его часть несколько изогнута и искривлена, что придает ему некоторое сходство с рожком, в который трубят (lituus), от чего и произошло название жезла) был обнаружен в целости и сохранности на том месте, где [некогда] была сгоревшая еще в древности курия Салиев, что на Палатине.

I. 47. 105.

…ни в тех пастухах, предводителем которых был Ромул, ни в самом Ромуле не могло быть такой хитрости, чтобы выдумать с целью обмана толпы подобие религии (religionis simulacra).

I. 48. 107–108.

А что касается ауспиций Ромула, то ведь это произошло, когда он был еще пастухом, до основания города. И вовсе они не были им придуманы применительно к предрассудкам невежественных, но были искусством, воспринятым от верных людей и переданным потомкам. Как это описано у Энния, Ромул, авгур, и брат его, тоже авгур, оба,

Много заботясь в то время о троне и сильно желая

Царствовать, знамений ищут они, указаний по птицам.

Вот предается гаданию Рем и один наблюдает,

Не полетит ли счастливая птица. Но Ромул прекрасный

На Авентинской горе стережет точно так же полет птиц.

Спор шел о том, как назвать город: Римом иль Ремором?

Всех занимало людей, кто из братьев царствовать будет.

Ждут. Точно так, когда консул хочет сигнал подать в цирке,

Смотрят все, полные жадного взора, на перегородки,