Читать книгу - "Команданте - Д. Н. Замполит"

партизаны раздали брошюрки с обвинениями и фотографиями всем в зале. Столичный адвокат умело выловил пробелы в доказательствах по нескольким арестантам и потребовал освободить их.

Присяжные совещались около часа, затем судья огласил приговор и репортеры метнулись на почту, отправлять телеграммы и звонить в редакции. На следующий день газеты вышли с парными заголовками — суд над мятежниками в Ла-Пасе, несмотря на доказательства, отпустил почти всех, за исключением пятерых генералов и полковников, отправленных под трехлетний домашний арест. Даже невзирая на всплывший приказ Рохелио Миранды расстреливать депутатов в случае сопротивления. Ну а что, госпереворот же национальная забава, за что тут в тюрьму? Общественного порицания достаточно.

Контрастом к этому шли сообщений из Айкиле — трое оправдано полностью, четверо отпущены на поруки, восемь признано виновными, приговор приведен в исполнение немедленно. Даже упрощенное партизанское судопроизводство впечатлило доказательной базой и подходом к делу и, несмотря на жестокость наказания, заметно выигрывало в глазах простых людей по сравнению с комедией в столице.

***

Касик прошел вдоль строя и еще раз осмотрел бойцов. Кто бы мог подумать весной 1966 года, что у него будет больше двух тысяч воинов, да еще таких… Твердо держали матовые от смазки винтовки и пулеметы рядовые герильерос, радостно скалились недавние выпускники минометных курсов, гордо несли свои ящики радисты… Колонне Серапио поставлена непростая задача — ей предстояло пройти через контролируемую властями территорию, на юго-запад департамента Ла-Пас, населенный индейцами-аймару, и создать там вторую свободную зону. Недаром и сам Серапио и все его бойцы тоже аймару. Ну, за исключением пятерых инструкторов, но на фоне полутора сотен их и не заметно.

Задачу решали по этапам — там, в треугольнике между Колкире, Куиме и городком со смешным для Васи названием Сика-Сика уже куплены несколько усадеб-финок и заложены первые склады. Второй фронт имени Пумасинку шел той же дорогой, что и первоначальный отряд Че, только с гораздо более глубокой разведкой и гораздо более широким обеспечением. Часть людей туда уже переправили, вернее, инфильтровали под видом обывателей, но вот минометы придется тащить все двести километров на себе, везти их слишком стремно. Чтобы не изматывать бойцов, запланировано нечто вроде эстафеты — около крупных дорог намечены площадки, где привезенная на грузовиках смена будет принимать вооружение от прошедшей свою часть маршрута и двигаться дальше. Если все пройдет по плану и аймару присоединятся к Тупаку Амару, что весьма вероятно, судя по их настроениям, то под контролем партизан окажется четверть страны.

И это не последний отряд, который щупальцами выбрасывает свободная зона. Уже завтра касику предстоит смотр колонны "Хорхе Масетти"[iv], состоящей из аргентинцев, парагвайцев и гуарани, им назначено уйти на самый юг департамента Тариха, на границу с Аргентиной и даже за нее.

Еще через день, если, конечно, он успеет добраться до нужного лагеря — формирование колонны "Педро Атуспария «[v], с которой он рано или поздно уйдет в Перу и потому к ее подготовке касик относился максимально серьезно, выбивая из штаба лучших бойцов-кечуа, а из начхоза Римака — лучшее снаряжение. Сначала в перуанские края отправится Чино, следом Эустакио и Бланко, индейцы из Аякучо. Первоначальным районом намечены окрестности тамошней Тараты (да, в Латинской Америке полно повторяющихся названий), у границы с Чили и Боливией, затем должно начаться движение на северо-запад, в сторону Куско.

Но сначала — Боливия.

***

«Площадь 14 сентября», точнее, скверик сто на сто метров с пыльными кебрачо и пальмами в самом что ни на есть центре Кочабамбы — прекрасное место для встреч. Вдоль одной из сторон площади стоит двухэтажное здание присутствий, с префектурой и полицейской комендатурой департамента, в центре водружена колонна с орлом в ознаменование давно позабытых побед, кругом праздные люди, причем их немного — конечно, если сейчас не перерыв в конторах. Все просматривается насквозь, конспирируй, сколько душе угодно. В самом деле, кто сможет заподозрить в обычном горожанине, сидящем на скамеечке прямо напротив фронтона с государственным гербом, одного из самых разыскиваемых подпольщиков?

Обозревая красоты колониального стиля — все эти ручки и дверные молотки из потемневшей бронзы на солидных створках красного дерева, упрятанных вглубь галереи первого этажа или ряд узеньких балкончиков с коваными решетками вдоль этажа второго — человек прихлебывал горячий кофе, аккуратно придерживая новомодный картонный стаканчик за ободок, чтобы не обжечься.

— Эй, Пако! — окликнул его шедший мимо мужчина.

— Пабло! Привет!

Прохожий затормозил и приземлился на ту же скамейку, обычное дело — случайно встретились два приятеля и теперь обсуждают последние новости.

— Что стряслось? Почему экстренный вызов? — продолжая безмятежно улыбаться и держать кофе на отлете, спросил Пако.

— У нас два ареста. И есть подозрение, что за Уюни поставили слежку, — столь же радостно ответил Пабло.

— Общие места проверял?

— Да. Все трое из последнего выпуска.

— Немедленно выводи остальных, пусть залягут на дно как минимум недели на две.

— Уже. Всех, кроме Рикардо.

— Подозреваешь?

— Да. Под чужим флагом его проверить не успели, а сомнения появились еще тогда. Сейчас подождем — если Рикардо останется на свободе, значит, дело в нем.

— А если они намеренно его арестуют? — Пако допил кофе, смял и опустил стаканчик в стоящую рядом урну.

Пабло поддернул брюки и повернулся вполоборота к собеседнику:

— А давай его арестуем мы. Чужой флаг, да еще и в острый момент, а?

— Годится, я займусь. Где держат арестованных, знаешь?

— В криминальной полиции, на берегу, где пожарка.

— Готовь боевую группу.

Обычные с виду горожане встали, обнялись на прощание и разошлись.

Через два с небольшим часа две полицейские машины подъехали к дому, где снимали квартиры студенты, и вскоре фараоны вывели одного из жильцов с закрученными за спину руками. Вслед им неслись проклятия и летел мусор, студенты даже попытались заблокировать выход из дома и полиции пришлось пробиваться силой. Чья-то крепкая рука не пожалела швырнуть банку с томатным соком, отчего чуть ниже уцелевшего заднего стекла расплылось кровавое пятно.

— Негодяи! Убийцы! Дерьмо! — неслось вслед отъезжающим машинам, в одной из которых дергался арестованный.

Но стоило джипам завернуть за угол, как «жертва диктаторского режима» успокоился и потребовал сообщить о нем капитану Веласкесу и еще одному человеку по адресу, указанному на визитке из нагрудного кармана. Что и было сделано, только другими людьми и существенно позже, когда были найдены останки Рикардо.

В тот вечер две боевые группы подполья действовали независимо — да и взаимодействовать они никак не могли, поскольку Ла-Пас и Кочабамбу разделяли почти двести пятьесят километров.

Первая сразу после заката выдвинулась к владению генерала Миранды,