Читать книгу - "Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Хасановна Ибрагимова"

со стороны аульных обществ о том, что при распределении наделов, никакой расценки земельных угодий не производилось, а потому многие аулы получили мало удобной земли. При исправлении границ Урус — Мартановского надела выяснилось, что аул этот получил в действительности не то количество удобной земли, какое поземельной Комиссией было по-расчёту ему спроектировано, а именно: вместо 14 769 десятин, около 9427 десятин; кроме того, проектируемый надел оказался недостаточным, т. к.в этом ауле поселилось большинство возвратившихся из Турции чеченцев, в следствии чего число дворов вместо 1257, бывших ранее, увеличилось до 1600. В результате ходатайства начальника Терской области, наместник на Кавказе разрешил отвести этому селу дополнительный надел, на общинном праве пользования, в 3400 десятин земли. Благодаря этому весь надел Урус — Мартана составил 22 337 десятин земли[743]. По материалам чертёжного отдела Терской областной сословно-поземельной комиссии, у горных чеченцев на мужчину приходилось 0, 86 десятин под пашнями и 1, 76 десятин под сенокосами[744]. В горной Чечне, к началу XX века имелось 27 395 пахотных участков, а их общая площадь составляла 9073 десятины. В плоскостной Чечне средний размер надела составлял 4, 11 десятин[745]. Согласно «Положению» 1867 года для Чеченского округа официально была принята норма подворного надела в 16, 8 десятин, однако в каждом дворе проживало по 3–7 мужчин, поэтому душевой надел был крайне низок[746]. Самые маленькие душевые наделы, по официальным данным, в Терской области приходились на Грозненский округ, где в основном проживали чеченцы[747]. Душевные наделы терских казаков вдвое превышали наделы казаков Кубанской области. В 1886 году на одного терского казака приходилось 13, 3 десятины, а на казачий двор 92, 12 десятины земли. Минимальный душевой надел, необходимый для того, чтобы крестьянин мог едва сводить концы с концами, составлял в нечернозёмной полосе России 9–10 десятин, а в среднем, для чернозёмной и нечернозёмной полос, свыше 7, 5 десятин на душу населения[748]. Урожайность же Терской области была выше, чем во внутренних губерниях России. Заметим, что из территории, отведённой индейцам по распоряжению правительства Соединённых Штатов на долю каждого местного жителя приходилось 603 акра (40 акров=14, 7 десятин) земли[749]. Общее количество частновладельческих земель в Терской области, по сведениям местного межевого управления, к 1 января 1884 года не превышало 668 021 десятин (11, 9 %), к 1893 году это количество увеличилось незначительно и достигло величины 691 700 десятин земли[750]. К 1884 году в Веденском округе был обмежёван всего 1 участок частного собственника, размером в 68 десятин. Всего в этом округе насчитывалось 144 714 десятин земли[751]. В начале 1893 года оставалось ещё 50, 3 % всего пространства земель Терской области, без проведённого обмежевания.

Чеченцы издавна проживали не только в горах, но и на плодородных долинах Сунжи и Терека. В отношении установления хронологических сроков переселения с гор, между исследователями существуют разные мнения. Берже пришёл к выводу, что переселение с гор чеченцев и ингушей началось в 1530 году. Что же касается окончания процесса переселения, то его Берже относит к 1810 году[752]. При основании города Терки и вплоть до завершения Кавказской войны чеченцы уже жили на равнине[753].

Одной из главных политических акций российского правительства по подчинению себе горских племён было выселение их с гор на плоскость и укрепление поселений в стратегически важных пунктах — путём соединения мелких аулов в крупные[754]. Таким образом ещё в начале 50-х годов XIX века плодородные равнины по течению реки Терека были освобождены под заселение их казаками. Переселение аулов, столь удобное в административном и стратегиче ском отношении, произвело целую социальную революцию внутри жизненных систем горских народов. В Чечне нередко власти уничтожали целые аулы, чтобы заставить переселиться их жителей на плоскость. В новых районах поселений земли правительством отводились только во временное пользование без определения их количества и границ. Жителям гор приходилось приспосабливаться к плоскостным условиям хозяйствования. Очень часто случалось так, что начальство передвигало аулы с места на место по несколько раз, ввиду важной административной необходимости и всегда при таких же условиях неопределённое™ и беспорядка. Постоянные переселения на заселённую равнину способствовали стиранию племенных различий, исчезновению локальных этнических наименований и распространению общего национального этнического названия. В составе России сложились условия для консолидации прежде разрозненных тейповых организаций и сельских групп в большие сельские общества[755]. В ходе земельного размежевания чеченские сёла Надтеречного наибства получали запасную землю, на которую они обязаны были принимать переселенцев из Большой и Малой Чечни[756]. Хотя в пореформенный период число крестьян-общинников на плоскости неуклонно увеличивалось, первоначальные земельные наделы оставались в прежних размерах. Естественный прирост населения, увеличение числа хозяйств как за счёт дробления больших семей, так и за счёт принятия в сельские общества прибывших на постоянное жительство горцев, способствовали ещё большему обострению земельного кризиса. Например, в 1866 году в селе Ачхой — Мартан насчитывалось 373 двора. За 20 лет их число возросло до 730, так как в силу гостеприимства жители приняли в сельское общество 157 семей, возвратившихся из Турции и 39 семей, спустившихся с гор, и кроме того 161 семья составила естественный прирост. Между тем количество первоначально выделенной сельскому обществу земли оставалось прежним, что и приводило к непрерывному обезземеливанию горцев[757]. В 1891 году в Грозненском округе плотность населения составляла 24, 4 (из них 22, 76 чеченцы) на квадратную версту[758].

Горцы, переселившиеся на плоскость, пользовались правами временно проживающих. Они чувствовали себя здесь далеко не вольготно: выплачивая наравне с коренными жителями селения земские повинности, отбывая натуральные сельские повинности, они в то же время не имели права на владение установленным паем общественной земли, а при решении общественных сельских дел — права голоса[759]. Ввиду такого сложного положения переселенцев, они стали жаловаться областной администрации на сельские общества, что они их притесняют и не дают права пользования землёй наравне с другими. Такие жалобы особенно часто стали поступать к руководству с 1886 года, когда посторонних лиц записали в списки сельских обществ без ведома и согласия коренных жителей. Начальство это сделало для того, чтобы в документации не значились безземельные крестьяне. Когда посторонние лица только появлялись в сёлах, они зачастую не объясняли своего происхождения, дабы получить более выгодные условия проживания, а ведь зачастую у многих из них оставались родовые участки в горах, которые они продолжали возделывать, или получали прибыль от их аренды или продажи. В спорах, возникавших между обществами