Читать книгу - "Блуждающий Трактир - pirateaba"

class="p1">День наполнен хорошими и плохими моментами. На самом деле, в основном хорошими. Я рассказываю эти истории, и вы удивитесь, насколько эмоциональными бывают гноллы. Они не сдерживают свои реакции.

Я могу закрыть глаза и вспомнить тысячу случаев, когда мои слушатели хватали воздух ртом, аплодировали или реагировали с удивлением и благоговением на истории, которые я почти забыла. Но один момент запомнился мне особенно, когда я сидела под тёмным небом, усыпанным звёздами, и пересказывала момент из «Властелина Колец».

Трюковая память. Это был всего лишь один диалог в трёхчасовом фильме из квартета фильмов, но я навсегда запомнила его.

— И Гэндальф сделал паузу и заговорил. Он посмотрел на Пиппина с улыбкой и сказал: «Конец? Нет, наш путь не кончается смертью. Смерть – лишь продолжение пути, начертанное всем. Серая, как дождь, завеса этого мира отдёрнется, и откроется серебристое окно, и ты увидишь». И Пиппин сказал: «Что? Что, Гэндальф? Что увижу»? — Я оглядываюсь вокруг, окидывая взглядом заворожённую аудиторию, и делаю вдох: — Белые берега и за ними – далёкие зелёные холмы под восходящим солнцем.

Закончив говорить, я поднимаю глаза, собираясь закончить сцену и описать, как Рохиррим пришли на помощь Гондору. Но я делаю паузу и мешкаюсь. Я вижу, как крупица чего-то светлого, чистого и вечного падает на землю и тает в снегу.

Слеза.

Фея, парящая в воздухе надо мной, медленно опускается вниз, пока не оказывается прямо передо мной, глядя глаза в глаза. Она смотрит на меня, и её голос тих.

— Я ошибалась, смертная. В твоём мире ещё есть нечто, что стоит увидеть и услышать.

Она говорит только это. Я прочищаю горло и продолжаю говорить дальше. Но после этого я чувствую изменение в воздухе, просветление. Разницу в том, как их маленькие глаза теперь на меня смотрят.

Может быть, просто может быть, не все истории вызывают столь бурные реакции. Я продолжаю рассказывать истории до самой ночи, пока костёр не затухает и все не начинают дремать. Но я ложусь спать с улыбкой.

Некоторые недели, некоторые месяцы, даже некоторые года бывают плохими. Но достаточно одного дня, чтобы всё изменилось.

Один день и истории. Немного волшебства.

Может быть, это всё, что мы принесли из нашего мира, но…

Этого достаточно.

***

Стоял ясный и светлый день, когда Риока пожала руку Вождю племени Каменного Копья и попрощалась с гноллами, собравшимися, чтобы её проводить. Она совсем не походила на того человека, который, едва переставляя ноги, вошёл в их лагерь, израненный и измождённый. Она стояла прямо и высоко, и плоть её была исцелена. И в ней появилось что-то ещё… Искра в глазах.

Она улыбнулась Уркшу и слегка склонила голову.

— Я в долгу перед тобой, Уркш из племени Каменного Копья. Когда-нибудь я верну его.

Уркш слегка покачал головой, протягивая Риоке пополненный рюкзак с провизией.

— Нет никакого долга за радость, которую ты нам подарила. Если ты захочешь остаться, мы будем рады тебе, Риока Гриффин.

— Трёх дней более чем достаточно. Они заскучают и начнут доставлять вам неприятности, если я не уйду в ближайшее время. Мне нужно двигаться дальше.

В небе, высоко над головой, летали Морозные феи, обменивались шутками, смеясь, но в кои-то веки не донимали её. Уркш посмотрел вверх и покачал головой.

— Ты не знаешь точно, куда идёшь?

— Вроде того.

Риока заколебалась, а потом показала гноллу камень со стрелкой.

— Я думаю, он ведёт меня к какому-то [Некроманту].

Вождь выглядел обеспокоенным.

— Мы знаем об одном Некроманте, но он мёртв. И даже меньший будет ужасен. Идти, опираясь только на камень, опасно, да?

— Ха! Это то, что ты ищешь, человек? Почему ты не сказала об этом? Мы можем найти твоего оживителя мертвецов гораздо легче, чем эта безделушка!

И Уркш, и Риока посмотрели вверх. Одна из фей слетела вниз и одарила Риоку острозубой улыбкой.

— Мы чувствуем, где собираются мёртвые. Если хочешь, мы отведём тебя к тому, кого ты ищешь.

Риока недоверчиво посмотрела на неё, но затем выражение её лица изменилось. Девушка кивнула.

— Если вы знаете, куда идти, то я согласна.

Что-то дёрнуло её за рубашку. Риока посмотрела вниз. Это была Мрша. Девочка-гнолл настойчиво дёргала Бегунью за одежду. Она выглядела очень расстроенной. Риока поколебалась, но потом повернулась и наклонилась. Она погладила Мршу по голове, как ребёнка, взъерошив ей волосы. Гнолл отстранилась, но продолжила умоляюще смотреть на Риоку.

— Мне нужно идти.

Риока повернулась, и… неужели Морозные феи улыбались? Это был всего лишь миг, но она могла поклясться, что они улыбались Мрше. Однако, когда Риока повернулась к ним, на их лицах появилось привычное озорство или презрение. Но это тоже было лишь притворство, не так ли?

— Давай, медленный человек! Мы идём на запад, на запад, навстречу смерти! Ты расскажешь нам много историй, пока мы будем путешествовать, так ведь?

— Может быть.

Феи нахмурились. Одна из них перевернулась в воздухе на спину.

— Ба! Это просто другой способ сказать «никогда»!

— Я расскажу вам истории, если вы не будете мешать мне бежать, но только после того, как мы остановимся. Договорились?

— Может быть.

Риока закатила глаза, но потом действительно пришло время уходить. Мрша повисла на ноге девушки, но в конце концов Риоке удалось её отцепить. Бегунья повернулась, помахала рукой гноллам и отправилась в путь. Стоял ясный тихий денёк, и зимний воздух был хрустящим и свежим.

Она улыбнулась и в последний раз помахала рукой, когда далёкие фигуры и палатки скрылись из виду. В этот раз Риока бежала не от чего-то, а к чему-то. И она следовала за феями.

Хорошее настроение Риоки продержалось пятнадцать минут, пока она бежала по свежему снегу. Затем ей в лицо попал снежок, и она услышала голос в ухе:

— Упс!

2.29

Некоторые называли его Аз'Кераш. Другие, теперь уже совсем немногие, помнили прошлое и называли его Перрилом Чандлером. Никто из живых или мёртвых не помнил и не называл его по прозвищу, которое даже он сам забыл. Перил. А иные, кто говорил о нём, обычно даже не утруждались называть его Аз’Керашем. Они называли его Некромантом. [1]

Ему было всё равно. Его вообще мало что волновало, и это отсутствие эмоций было пустотой, которая росла в нём с каждым годом. Маленькая сфера тишины и пустоты в его сердце. Но он и к этому тоже привык.

Он