Читать книгу - "Заберу твою жену - Мария Сергеевна Коваленко"

И жму на газ.

Глава 64

Глава 64

Герман

Машина медленно ползет по проселочной дороге в сторону заброшенной деревни. Фары выхватывают мокрый гравий, густые кусты по обочинам и редкие знаки.

В салоне гробовая тишина. Лишь рация порой разрывает ее короткими репликами:

- Группа-один, позиция восток, двести метров до точки.

- Группа-два, готовы прикрыть выход со двора.

- СОБР выдвинулся на внутренний периметр. Ждем команду для начала операции.

Одновременно с приказами в наушнике слышатся голоса брата и Ювелира.

Мы все сейчас на связи друг с другом. Мой хакер ломает систему видеонаблюдения в доме, где держат Полину. А Егор тут же передает эти данные СОБРу и бойцам отца.

В отличие от операции на пирсе, сегодня вся грязная работа на своих. Мансуров – не тот, кто станет играть по правилам и слушаться приказов. Потому не будет никакого маски-шоу с киношным штурмом, сиренами, мигалками и криками «Всем лежать!»

Я не могу рисковать Полиной. Пока мы не зачистим периметр и не освободим заложницу, СОБРу и Егору нечего делать на территории.

«Как освободим – так сразу пусть идут!» - вспоминаю свою последнюю просьбу брату и устало провожу пальцами по лицу.

Прикосновения отзываются болью. Словно мало мне проблем, адски болят глаза и голова. Черепушка буквально раскалывается от постоянного недосыпа и напряжения. Честно признаться, я уже и не помню, когда нормально отдыхал и когда спал в последний раз.

Внутренний голос подсказывает, что лет пять назад или даже раньше – до гибели мамы. Тогда в моей жизни не существовало никакого Мансурова, а единственным врагом был отец, который слишком рьяно готовил нас с братом к взрослой жизни.

Тогда я считал, что живу в полном дерьме, и мечтал вырваться в люди. Стать независимым от проклятого криминального мира, научиться зарабатывать своей головой – по закону и честно.

Теперь от этих воспоминаний даже не смешно. Домечтался! Допланировался!

Стал наконец независимым и правильным. Построил свой бизнес, умудрился жениться и развестись. А потом по принципу маятника вернулся в исходную точку. Чтобы ехать сейчас с чемоданом налички в сопровождении целой армии головорезов в старый дом под Москвой. И мечтать о том, как сверну голову одной охреневшей гниде.

К счастью, с последним ждать не приходится.

Несмотря на фиговую дорогу, к месту встречи приезжаю в одиннадцать.

Машина останавливается сразу за огромной грязной лужей. Водитель, не оборачиваясь, кивает. И, прихватив чемодан, я выхожу.

Мансуров встречает лично. Он, как барин, в шелковом халате и шлепках стоит на крыльце. Впервые без всех своих лживых масок. В одной руке – сигарета, в другой – коньячный бокал с золотистой жидкостью.

- Какие люди! Глеб, Герман... Или как там тебя сейчас зовут? – салютует он мне бокалом. – Я до последнего сомневался, что явишься.

- Где Полина? - сжимаю ручку чемодана, чтобы не свернуть ему шею прямо сейчас.

- А как же пообщаться? Поговорить, как приличные люди. – Выгибает левую бровь. – Или тебя зэки этикету совсем не учили?

- С ней все в порядке? – подхожу ближе.

Трое мансуровских мордоворотов тут же срываются с мест и своими накачанными тушами перегораживают дорогу к боссу.

- Папаша тебя нормально отпустил? – продолжает ублюдок. – Не переживал за любимого старшего сыночка?

- Сам можешь позвонить. Пообщаетесь.

- О, это я обязательно. Потом. – Сделав затяжку, Мансуров жестом приказывает своим бойцам, чтобы обыскали меня.

- А не помрешь? – Кривлюсь, когда один из амбалов хлопает меня по ребрам. - Я смотрю, ты со своих лечебных микстур перешел на другое пойло? Не бережешь себя.

- Раньше у меня жена была... Молодая, горячая. Чтобы ее трахать, приходилось и форму поддерживать, и дерьмо всякое жрать. А сейчас... – Жмет плечами. – Нынче мою драгоценную супругу другой трахает.

- О Кате тоже можешь забыть, - говорю спокойно, хотя дико хочется рвать.

- Да я уж понял. Ты, небось, ее и в хвост, и в гриву отымел, - усмехается. – Она у меня дрессированная, по-всякому умеет.

- Я тебя спросил, где Полина? – сдерживаться все труднее.

Гад прицельно бьет по болевым точкам. Провоцирует на действия, словно ему это нужно.

- Скучный ты, - сплевывает на землю. – Только о бабах и думаешь!

Вместо того чтобы приказать отдать чемодан, он разворачивается и идет в дом.

- За мой топай! – командует мне. – Деньги на улице только конченые идиоты считают.

Ведет меня в темную гостиную и взглядом указывает на замусоленный диван.

- Вот! Твои три ляма.

Кладу чемодан на сиденье и отхожу в сторону.

- Открой, — кивает он.

- У тебя свои руки есть.

Наблюдаю, как справляется с замком и раскрывает чемодан.

- Как-то не выглядят они на три ляма. – Мансуров оглаживает пачки руками, нежно, как женщину.

- А ты считать разучился?

Оглянувшись по сторонам, замечаю в углу небольшую камеру. Одна из восьми, которые сейчас просматривает Ювелир. От пули в лоб это знание не защищает, но все же немного успокаивает.

- Ладно. Тут есть кому пересчитать, - разворачивается ублюдок. - Теперь за мной. Заберешь свою шлюшку.

Он показывает в сторону длинного коридора и первым направляется вперед.

Я пока не возражаю. Поправляя рукава, быстро смотрю на часы. Прикидываю, сколько у меня осталось времени. И не спеша следую за уродом.

Миша не дает заскучать. Пока топаем, в прежнем циничном стиле спрашивает про здоровье отца, про погоны брата, снова трещит о Кате. И в конце, возле странной деревянной двери, интересуется сыном.

- Самое лучшее, что у тебя, Боровский, получилось, это пацан. Он всегда был умнее своей мамаши. Быстро понимал, как надо себя вести. Не мешался мне. Не портил жизнь. И не терся за моей спиной со своими родственниками. – Он открывает дверь и кивает, чтобы я шел первым.

- За Роберта ты мне ответишь отдельно. - На секунду прижимаю этого гондона к стене. Мысленно представляю, как душу.

Лишь после этого поворачиваюсь к дверному проему – к лестнице вниз.

- Иди давай! – рявкает за спиной Мансуров. – Мститель хренов!

Он щелкает каким-то рубильником, и впереди вспыхивает свет.

- Сука... – Я на миг притормаживаю.

По телу катится ледяная волна, а пальцы сами сжимаются в кулаки.

Впереди передо мной такой же подвал, как тот, в котором Мансуров