Читать книгу - "Муссолини: ненаписанный дневник. От первого дня до последнего (29 июля 1883 года – 28 апреля 1945 года) - Петр Павлович Васюков"

Муссолини позвонил Кавальеро и предупредил, что движение на Восток вот-вот начнется.

22 июня 1941 года. Муссолини был ещё в постели, когда прозвучал телефонный звонок на его вилле в Риччионе. На звонок ответила Ракеле и тут же передала новость мужу. Как позже рассказала Ракель журналисту Бруно д’Агостини, Муссолини тяжело воспринял известие о начале войны с Россией. Он в отчаянии воскликнул: «Дорогая Ракеле! Это означает, что война проиграна!»

Муссолини (жене Ракеле): «Это безумие. Это будет нашим крахом. Я думаю, что Россия сама никогда не напала бы на нас. Германия умеет воевать, но не умеет делать политику»; «Мы должны всеми средствами помогать и способствовать блицкригу. Или Россия падет в течение нескольких месяцев, или она не падет никогда».

25 июня 1941 года. Муссолини лично проинспектировал в Вероне войска, отправлявшиеся в Россию.

26 июня 1941 года. Муссолини направил Гитлеру телеграмму: «Я готов послать сухопутные силы и авиацию, и вы знаете, как я к этому стремлюсь. Я прошу вас дать мне утвердительный ответ для немедленной их посылки на фронт. В антибольшевистской войне Италия не может оставаться в стороне».

Муссолини выступил на аэродроме под Вероной, переименованном в честь Бальбо, во время смотра дивизии, отправляемой в Россию. Он особо говорил о роли Бальбо в марше на Рим как одного из квадрум-виров. «Если сегодня мы идем маршем на Москву, это стало возможным лишь потому, что 20 лет назад мы пошли в поход на Рим».

28 июня 1941 года. На летном поле авиационной школы в Фальконаре Муссолини произносит речь перед офицерами-инструкторами и пилотами-курсантами в память маршала Итало Бальбо.

29 июня 1941 года. В разговоре с Чиано Муссолини опасался, что «итальянцам придется на собственной шкуре убедиться в том, что всякое соглашение с немцами представляет собой не более чем клочок бумаги».

30 июня 1941 года. Муссолини (графу Чиано): «Даже я не тревожу своих слуг по ночам, между тем немцы, ни минуты не задумываясь, заставляют меня вскакивать с постели».

Муссолини от Гитлера пришло письмо с разрешением послать на советско-германский фронт итальянские дивизии. Гитлер писал: «Я с благодарностью принимаю ваше благородное предложение послать экспедиционный корпус и истребительную авиацию на восточный театр военных действий» В этом же письме указывался маршрут, по которому предстояло продвигаться итальянским эшелонам: Бреннер – Инсбрук – Зальцбург – Вена – Братислава – Будапешт и далее через Венгрию и Молдавию.

В конце письма Гитлер сделал Муссолини предложение встретиться на Восточном фронте.

1 июля 1941 года. Муссолини: «…Говорить об антибольшевистской борьбе было бы фальшью. Гитлер знает, что большевизма уже в течение некоторого времени не существует. Ни один кодекс законов так не охраняет частную собственность, как русский гражданский кодекс. Пусть уж лучше сказал бы, что хочет завоевать великую континентальную державу с 52-тонными танками, которая собиралась свести счеты».

На отчёте Кавальеро о подготовке дивизий Муссолини написал красным карандашом: «Четыре тысячи шестьсот мулов? Это слишком много для трех современных дивизий. Если 5500 автомашин способны перебрасывать только 1 дивизию, а не 2, как это предусматривалось, то этого слишком мало. На этот раз я не потерплю никаких “приблизительно”. Нужно отдать всё! Мы победим! Муссолини».

5 июля 1941 года. На заседании Совета министров Муссолини сказал: «В ночь на 22 июня Гитлер передал мне послание с сообщением о том, что он принял решение атаковать Россию. Это историческое решение, и я сразу осознал его серьёзность и значение, которое оно имеет для будущего Германии и Европы: последствия этого решения будут ощущаться на протяжении веков». Дуче также сообщил, что отдал приказ немедленно послать на фронт, где «решается судьба Европы и всего мира», три дивизии, за которыми последуют новые контингенты войск.

Муссолини говорил: «Есть одна мысль, которая часто приходит мне в голову: после немецкой победы над Россией не будет ли слишком велика диспропорция между немецким и итальянским вкладом в дело Оси? В этом вопросе заключается основная причина, побудившая меня послать итальянские силы на русский фронт». <…>

«Я задал себе вопрос, успеют ли наши войска прибыть на поле боя до того, как судьба войны будет решена, а Россия будет уничтожена? Обуреваемый сомнениями, я вызвал германского военного атташе генерала Ринтелена и получил от него заверения, что итальянские дивизии прибудут вовремя, чтобы принять участие в боевых действиях».

6 июля 1941 года. Муссолини (графу Чиано): «Я мало верю в нашу расу: при первой же бомбежке, которая уничтожила бы знаменитую колокольню или картину Джотто, итальянцев охватил бы приступ сентиментальной любви к искусству и они подняли бы руки вверх. Мы должны благодарить Грациани; вот кому мы обязаны тем, что наш престиж идет на свалку, а фактически уже наполовину потерян. Пусть только кончится война, он больше не будет маршалом Италии».

7 июля 1941 года. Муссолини (графу Чиано): «Немцы требуют лояльности от других, но сами не способны быть лояльными».

7–9 июля 1941 года. Муссолини инспектирует дивизию альпийских стрелков «Тридентина», вернувшуюся из Албании.

11 июля 1941 года. Муссолини после смотра войск в Апулии: «Три-дентинская дивизия – великолепна. Я повторяю без малейшего колебания, что во всей Европе не сыскать лучших солдат».

Муссолини (графу Чиано): «Я рад, что Неаполь переживает эти суровые ночи. Их порода закалится, война сделает из неаполитанцев нордическую расу».

20 июля 1941 года. Муссолини получил письмо от Гитлера: «Ваши контингенты, дуче, как только позволят обстоятельства, сразу же вступят в борьбу, и я уверен, что они смогут с пользой и победно участвовать во втором этапе наступления на юге. Я особенно доволен, что речь идет о многочисленном и полностью укомплектованном корпусе, так как это облегчает задачу по дальнейшему продвижению вперёд. Я более чем убежден, что война выиграна… После победы над Россией не будет в мире никакой силы, способной угрожать нашим позициям в Европе и вашим в Северной Африке. Кроме всего прочего, для нас станет возможным обеспечить на огромном восточном континенте те основные экономические условия, которые даже в случае продления войны обеспечат для остальной части Европы всё необходимое».

21 июля 1941 года. В Риме, во дворце Венеции Муссолини принимает премьер-министра Болгарии Богдана Филова и министра иностранных дел Болгарии Попова[163]. Вечером был дан обед в их честь.

22 июля 1941 года. Первые итальянские полки двинулись на Восточный фронт («в Россию»), на перроне вокзала в Вероне их провожал сам дуче.

29 июля 1941 года. Муссолини в Мантуе на смотре легиона чёрнорубашечников, предназначенного для русского фронта. Муссолини обратился к легионерам