Читать книгу - "Письма - Гай Плиний Младший"

будучи милостью императора Нервы взят нашим Кореллием5 к себе в помощники для покупки и дележа полей6. Сколь достойно славы то обстоятельство, что, несмотря на большую возможность выбора, он особенно понравился такому человеку! (5) Как он уважает своих друзей, как он верен им! Тут ты можешь верить изъявлению последней воли многих, в том числе Анния Басса7, очень почтенного гражданина, память которого он стремится благодарно увековечить, издав книгу о его жизни (он уважает литературу, как и другие благородные занятия). (6) Это прекрасно и уже по своей редкости заслуживает одобрения: большинство вспоминает об умерших лишь для того, чтобы пожаловаться. (7) Этого человека, жаждущего твоей дружбы (поверь мне), обними, удержи при себе, нет – пригласи и люби так, как будто ты воздаешь ему благодарность. Тот, кто положил начало дружбе, заслуживает не одолжений, а благодарности. Будь здоров.

32

Плиний Фабату1, деду жены, привет.

(1) Я в восторге от того, что тебе было приятно прибытие моего Тирона2; чрезвычайно радуюсь и тому, что, по твоим словам, воспользовавшись пребыванием проконсула, ты отпустил многих на волю3. Я ведь желаю, чтобы наша родина обогащалась во всех отношениях, а особенно гражданами: для городов это самое надежное украшение. (2) Не из тщеславия, но все же радуюсь я и тому, что ты добавляешь: нас с тобой превозносили, выражая благодарность и похвалы4; ведь, как говорит Ксенофонт, ηδιστον ἄϰουσµα ἔπαινος[51], в особенности если ты считаешь, что их заслужил. Будь здоров.

33

Плиний Тациту привет.

(1) Предсказываю – и мое предсказание не обманывает меня, что твои «Истории»12 будут бессмертны; тем сильнее я желаю (откровенно сознаюсь) быть включенным в них; (2) ведь если мы обычно заботимся о том, чтобы наше лицо было изображено лучшим мастером, то разве мы не должны желать, чтобы нашим делам выпал на долю писатель и восхвалитель, подобный тебе? (3) Я прямо заявляю, хотя от твоего усердия это и не может ускользнуть, будучи занесено в документы3, – я заявляю, чтобы ты скорее поверил, что мне будет приятно, если ты украсишь своим талантливым свидетельством мой поступок, известность которого возросла вследствие опасности.

(4) Сенат назначил меня вместе с Гереннием Сенеционом защитником провинции Бетики против Бебия Массы и, после осуждения Массы, постановил, чтобы его имущество было под охраной государства4. Сенецион, проведав, что консулы намерены заняться исками5, пришел ко мне и сказал: «С тем же согласием, с каким мы выполнили возложенную на нас обязанность обвинения, обратимся к консулам и попросим, чтобы они не позволили расточать имущество, на страже которого они должны стоять». (5) Я ответил: «Раз мы защитники, данные сенатом, разберись, не выполнена ли наша роль с окончанием сенатского расследования». – «Ты, – сказал он, – у которого нет никаких связей с этой провинцией, кроме твоего благодеяния, притом только что оказанного, ты можешь назначить себе предел, какой хочешь, я же родился там6 и был там квестором». (6) «Если у тебя это твердо решено и обдумано, – говорю я, – я последую за тобой, чтобы, в случае какой-нибудь напасти, она обрушилась не только на тебя».

(7) Мы приходим к консулам. Сенецион говорит, в чем дело, кое-что добавляю я. Только мы умолкли, как Масса, жалуясь на то, что Сенецион действует не как честный защитник, а как заклятый враг, требует привлечения его к судебной ответственности за нарушение долга. (8) Общий ужас; я же говорю: «Боюсь, славнейшие консулы, что Масса своим молчанием обвиняет меня в содействии противной стороне, раз он не требует привлечь и меня к судебной ответственности». Это слово сразу было подхвачено7 и впоследствии часто с похвалой упоминалось в разговорах. (9) Божественный Нерва8 (ведь и в бытность частным человеком он внимательно следил за проявлениями порядочности в общественной жизни) в посланном мне очень серьезном письме поздравил не только меня, но и наш век, которому выпал на долю пример (так он писал), подобный древним. (10) Всему этому, каково бы оно ни было ты придашь больше известности, славы, величия9; впрочем, я не требую, чтобы ты превысил меру того, что было совершено: история не должна переступать пределов истины, и для честных поступков достаточно одной истины. Будь здоров.

Книга VIII

1

Плиний Септицию1 привет.

(1) Я благополучно закончил путешествие2, но некоторые из моих людей захворали от жестокой жары. (2) Чтец Энколпий3, опора моя в серьезных трудах и моя отрада, кашляет кровью: пыль разбередила ему горло. Какое горе для него, какая печаль для меня, если он, вся заслуга которого была в занятиях, станет к занятиям неспособен. Кто будет так читать мои книги, так любить их? К кому буду я так прислушиваться? (3) Боги, впрочем, сулят счастливый исход: кровь остановилась, боль утихла. Кроме того, сам он человек воздержанный, я полон заботы, врачи усердны. А здоровый климат4, деревенское уединение и покой обещают и здоровье, и отдых. Будь здоров.

2

Плиний Кальвизию1 привет.

(1) Иные уезжают к себе в имения, чтобы вернуться, обогатившись, я – чтобы обеднеть. Я запродал урожай винограда2 съемщикам, которые торговали его у меня наперебой: к этому склоняли их и тогдашняя цена, и та, которая предвиделась. (2) Надежда обманула их. Просто было бы сделать всем равномерную скидку, только это было бы не вполне правильно. Я же считаю самым прекрасным поступать по справедливости и в обществе и дома, и в большом и в малом, и в чужом и в своем. Если одинаковы проступки, то одинаковы и похвальные дела. (3) Поэтому, чтобы «никто не ушел от меня без подарка»3, я всем сбавил одну восьмую с его цены, а потом уже отдельно позаботился о тех, кто вложил в съемку винограда очень крупные суммы: они и мне больше помогли, и себе больше сделали убытку. (4) Поэтому тем, кто сторговался больше чем за десять тысяч, я к этой общей, как бы официальной, восьмой части добавил еще одну десятую от суммы, превышавшей десять тысяч.

(5) Боюсь, что я выражаюсь неясно: вот пояснение моих расчетов. Кто сторговался, например, за пятнадцать тысяч, те получили скидку в одну восьмую от пятнадцати тысяч и в одну десятую от десяти. (6) Я принял, кроме того, в расчет, что из денег, которые они должны были уплатить, одни внесли значительную сумму, другие маленькую, а третьи ничего, и решил, что не будет правды в том, если я одинаково пожалею