Читать книгу - "Черные сказки железного века - Александр Дмитриевич Мельник"

«Лотосе» был другой кумир — Сенна. А де Анжелиса, который провел в команде пять самых, наверное, трудных сезонов в ее истории, моментально забыли. И инженеры, и механики — все, вплоть до водителей огромных черных грузовиков с золотыми монограммами «Джон Плейер Спешел» на бортах взахлеб обсуждали потрясающий талант юного бразильца. Ах, Айртон такой целеустремленный! Ох, Айртон такой быстрый! И умный он, и бесстрашный, и машину чувствует как никто. На фоне яркой, агрессивной на грани фола манеры езды Сенны спокойный, выверенный стиль де Анжелиса явно не смотрелся. «Он не хочет рисковать, — говорили об итальянце. — Лишь терпеливо выжидает, когда соперники сойдут и победа достанется ему без борьбы. Он не чемпион».

Поначалу Элио безмятежно улыбался, еще не понимая, чем грозит ему появление в команде Сенны. Хотя еще в феврале, когда они только получили новую машину и проехали первые тестовые километры, бразилец неприятно поразил де Анжелиса неожиданной агрессивностью, даже злобой. Они впервые остались с глазу на глаз в боксах, и Айртон немедленно заявил, что именно он «первый номер» в команде. «Странный парень, — подумал тогда Элио. — И очень странно ко мне относится. Ладно, он еще слишком молод, поэтому и лезет на рожон, и рисуется».

Журналистам он терпеливо объяснял: «Я никогда не был по-настоящему агрессивным гонщиком. Этого нет в моей натуре». Только вот к концу мая, после четырех этапов сезона-85 именно де Анжелис лидировал в чемпионате мира. Два третьих места, одно четвертое и одна победа — в Имоле, когда на Гран-при Сан-Марино дисквалифицировали финишировавшего первым Проста. Скучно? О, разумеется, со стороны это, наверное, казалось скучным. Но в Бразилии, где Сенне очень хотелось блеснуть перед земляками, Элио опередил своего нового напарника в квалификации. Через две недели, в Португалии, когда Сенна впервые выиграл, Элио проколол шину и все-таки добрался до финиша четвертым. В Имоле тормоза черного «Лотоса» под номером 11 накрылись уже на одиннадцатом круге, но де Анжелис умудрился приехать вторым. А у блестящего, такого яркого и агрессивного Сенны кончился бензин. Наверное, слишком сильно жал на газ, не иначе. «Я кажусь вам скучным на трассе, потому что работаю по ситуации, — сказал после гонки нечаянный победитель, узнав, что "Мак-Ларен" Проста оказался легче, чем предписывают правила, и он выиграл второй в своей жизни Большой приз. — Сенна, безусловно, более ярок, чем я...»

Постепенно от Элио отвернулись все. Он остался один в команде — никому не нужный бывший любимец, без слова участия, даже без технической поддержки. «Новый длинноходный мотор? Но он у нас только один. Пусть его испытывает Айртон. Мы пока поставим это заднее антикрыло на машину Сенны... Думаю, тебе не стоит рисковать с этим бензонасосом...» Даже Дюкаруж, которого Элио считал другом, не мог или не хотел изменить ситуацию. Впрочем, всем в «Лотосе» заправлял Уорр, а тот окончательно и бесповоротно поставил на бразильца.

«Дым... Плечо уже не болит. Хотя, это, наверное, плохой признак. Нельзя допускать, чтобы сомкнулась эта черная пелена... Все кончилось во время тестов на "Поль Рикаре" через пару дней после Монако, где я самым скучнейшим образом полгонки шел вторым, а закончил только третьим. Их-то любимчик несся по улицам Монте-Карло, как оглашенный, и, разумеется, спалил мотор. А теперь Сенна накручивал десятки кругов, испытывая новый двигатель и подбирая варианты подвески. А мне дали проехать три круга. Лидера чемпионата отослали домой, как мальчишку. В тот день «Лотос» перестал для меня существовать. Я перевернул эту страницу».

Пилоты «Лотоса» сезона-95 Айртон Сенна (слева) и Элио де Анжелис.

Весь оставшийся сезон Элио просто доезжал, отрабатывая контракт и стараясь как можно меньше общаться со своим товарищем по команде. Этот маленький Маккиавели, такой улыбчивый и симпатичный внешне, такой вдумчивый и сердечный, располагавший к себе всех и каждого, оказался просто фантастическим эгоистом. На первом месте для Сенны всегда оставался сам Сенна. Подобные люди не интересовали де Анжелиса. Тема была закрыта.

Впрочем, они все равно не смогли бы выиграть в том сезоне. Ослепленные ярким талантом нового своего любимца, инженеры и менеджеры «Лотоса» не хотели понять, что у них просто не хватает средств для борьбы с «Феррари» и «Мак-Лареном». Ведь автогонки — это прежде всего автомобильные гонки. А «Лотос-97T», сконструированный Дюкаружем, хоть и снова признавался всеми лучшей по управляемости машиной сезона, традиционно уступал соперникам в мощности и надежности. И отличался к тому же высоким расходом топлива. А денег, чтобы кардинально изменить положение, как это сделал бы Чапмен, уже не было. Колин вывел «Лотос» в гранды «Формулы-1», спонсорские миллионы текли при нем рекой, даже когда его пилоты ничего не выигрывали. А теперь конюшня из Хэзела превратилась в маленькую команду, из тех, чьи энтузиасты-хозяева никогда не выпускают из рук калькулятора. Они и так выжали максимум из ситуации.

Четырнадцатое мая

В тот день Элио проснулся рано. Встал. Раздвинул шторы и долго стоял у огромного окна гостиничного номера. Море сегодня было таким странным — серым и неприветливым. Чайки кучками грязно-белого белья вжались в светло-серые камни мола, стараясь укрыться от пронизывающего мистраля. Надо же, Марсель, середина мая.

Он любил море. И у себя дома, в Италии, и в Коста Смеральда на Сардинии, где у отца была вилла. И здесь, в Марселе, где ему приходилось бывать по нескольку раз в год, когда на местном автодроме «Поль Рикар», что к северо-западу от города, в местечке Ле-Кастелле, проходили испытательные заезды. Музыка, автомобили и море — самое прекрасное, что есть в жизни. И еще литература. И красивые женщины. Но море все равно нечто особенное. Когда смотришь на звезды, становится страшно — у них нет размера, они пугающе бесконечны. А море — это космос, который можно измерить, увидеть, почувствовать.

Элио смотрел на нестройные шеренги белых барашков, бредущих по серо-стальной шкуре Средиземного моря, и старательно не думал об ужасном начале худшего в его жизни сезона. Подыскивая прошлой осенью новую команду, он остановился на «Брабэме». Там работал замечательный конструктор Гордон Марри, неистощимый на всяческие технические выдумки. Там были миллионы от «Оливетти» и «Пирелли». А куча денег и свежие идеи — это то, что нужно для победы. Был еще и невероятно мощный турбомотор БМВ — поговаривали о 1100 лошадиных силах, а ведь его прошлогодний «Рено» на «Лотосе» выжимал не более восьми сотен. Наконец, механики «Брабэма» славились на всю «Формулу-1» своей беззаветной преданностью команде и ее пилотам. А за последний