Читать книгу - "Сергей Капица - Алла Юрьевна Мостинская"

едва ли применимыми в качестве примера. Обсуждение этого вопроса на самом высоком уровне, при участии Капицы-старшего, Ландау, Христиановича, Келдыша, шло еще в 1950—1960-е годы, и тогда временный отъезд ученого за границу представлялся во многом полезным явлением: он расширял свои связи в соответствующем научно-техническом мире, значительно увеличивал кругозор и знания техники, но никто тогда не предполагал, что явление отъезда за рубеж превратится в массовое явление, а сам Физтех — «великолепный инструмент для решения острых проблем развития, система создания прорывной ударной интеллектуальной силы» — в своеобразный элитарный фильтр, отбирающий у страны лучшие кадры. Главными проблемами здесь были недостаточность и негибкость воспитательного подхода. Недаром отдельных представителей воспитательных и общественных кафедр Физтеха нередко доводится видеть в дискуссионных телевизионных программах, и отстаивают они отнюдь не патриотические позиции.

Вклад выпускников Физтеха в достижения оборонной отрасли относительно невелик: нет их ни в НПО «Энергия», ни в НПО машиностроения, ни в НПО им. С. А. Лавочкина, ни в ГКНПЦ им. М. В. Хруничева, ни у Туполева, ни у Сухого, ни у Ильюшина, ни в Объединенной судостроительной корпорации… Лишь В. В. Нескородов, генеральный директор ОАО ГСКБ «Алмаз-Антей» им. академика А. А. Расплетина, как выпускник МФТИ, может быть назван в числе лиц, занимающих важнейшие посты в оборонной отрасли страны. Сын выдающегося ракетостроителя и создателя космических систем В. Н. Челомея — С. В. Челомей также окончил Физтех, защитил докторскую, заведовал кафедрой аэрокосмических систем МВТУ им. Н. Э. Баумана. МФТИ также окончил академик В. Е. Фортов, с 2013 года президент РАН.

«…Каждая крупная революция ведет к созданию новых институтов образования. Однако о последнем десятилетии революционных реформ в России этого никак не скажешь. Из вновь появившихся вузов, пожалуй, только Высшую школу экономики можно назвать такой позитивной вехой. А в целом на ниве высшего образования в России наблюдается неуправляемый хаос. Утверждения, что рынок все упорядочит, на мой взгляд, безосновательны и даже вредны.

Полагаться на невидимую руку Адама Смита и самоорганизацию наивно и опасно. И потому так необходимы политическая воля и общественный договор для построения и, если признано необходимым, реорганизации системы образования адекватно требованиям времени. Когда в России в конце XIX века создавалась сеть политехнических институтов, была политическая воля С. А. Витте и средства Министерства финансов, которым он руководил, что и позволило осуществить это дело, отвечающее требованиям стремительно развивающегося русского капитализма. Не случайно и то, что первым директором петербургского Политехнического института был князь Гагарин, принадлежавший к роду высшей аристократии, но имевший весьма разумные взгляды. Уже одно это позволило примирить появление нового института с правящей верхушкой и ее бюрократией.

В той же Франции еще в XVI веке, как вызов консервативной и клерикальной Сорбонне, был основан Коллеж де Франс. Тогда сам король утверждал профессоров этого уникального заведения — теперь это делает президент республики. Заметим, что и ныне Коллеж де Франс продолжает оставаться оплотом прогрессивной французской интеллигенции. В Англии капиталом, до сих пор питающим университеты Кембриджа и Оксфорда, являются земли, отобранные Генрихом VIII у церкви и переданные университетам. Разве это не повод задуматься тем, кто сегодня в России предлагает отдать земли Русской православной церкви и с настойчивостью, достойной лучшего применения, пытается отобрать их у институтов Российской академии наук?! К счастью, кроме очевидного недомыслия, прослеживаются и позитивные тенденции. В России появляются новые силы и новый капитал, которые во все большей степени способны брать на себя ответственность за будущее страны и воспитание тех, кто будет ею управлять, если не править. Настает время выбора между содержанием футбольной команды, поместьем на Лазурном Берегу и университетом — новым или тем, что уже вписал свое имя в летопись страны делами своих выдающихся выпускников», — писал С. П. Капица в конце жизни.

Трезво, будучи и крупным специалистом в области высшего образования, и универсальным ученым исключительного уровня, он оценивал состояние дел в современной отечественной науке.

Несмотря на присущий ему оптимизм, он не раз повторял: «Огорчает состояние дел в современной науке. Чудовищный разрыв поколений! Молодой профессуры попросту нет. В 35 лет я был избран заведующим кафедрой физики в МФТИ, ведущем вузе страны. Сегодня подобное трудно представить. Студентов некому учить, старики ушли, а молодежь не торопится занять вакантные места. Лучше уехать за кордон.

А сколько мы потеряли ученых в последние годы? Без всяких репрессий десятки тысяч людей фактически были выдавлены из России. Вот и результат. Плохо представляю, как восполнить потери».

Ученый служит Отечеству не хуже солдата

Сергей Петрович Капица немало сделал для того, чтобы молодые люди могли спокойно и беспрерывно получать образование.

«В нашей стране, — рассказывал он, — время от времени возникает вопрос об отсрочках при призыве в армию. Всякий раз, когда по различным причинам количество призывников не устраивает наших военных, они пытаются компенсировать нехватку солдат за счет студентов. Это тема, которая очень будоражила умы, и мы не раз обсуждали ее на Физтехе. У меня на этот счет совершенно определенная позиция: студенты — это интеллектуальный потенциал страны, и забирать их в армию — значит наносить огромный вред государству».

Эта позиция Сергея Петровича уходит корнями в его студенческую молодость. Анна Алексеевна, несмотря на свою занятость, нашла время и возможность решить проблему с армией, когда она встала перед ее старшим сыном.

В Физтехе часто вспоминали, что С. П. Капица был со студентами строг, но справедлив и даже мог, оставив все свои важные дела, среди зимы поехать в отдаленную воинскую часть, поддержать призванных на службу в армию студентов-первокурсников.

«В начале горбачевской эпохи был такой эпизод, — вспоминал Сергей Петрович. — Как-то меня пригласил к себе на дачу академик Иван Тимофеевич Фролов, он был тогда помощником Михаила Сергеевича Горбачева. У него я застал компанию малознакомых мне людей и беседу, никак меня не касающуюся. В какой-то момент Фролов предложил мне выйти с ним в сад и там сказал, что опять пошли разговоры о призыве студентов в армию. «Михаил Сергеевич против этого, но ему очень трудно противостоять военным. Не можешь ли ты организовать письмо академиков, что этого делать нельзя?» Я ответил, что полностью разделяю эту позицию и постараюсь сделать все, что от меня зависит.

Тогда у меня уже был компьютер, я подготовил на нем текст и во время очередной сессии отправился в Академию наук, где встретился с рядом очень влиятельных членов академии. Никто из них не отказался поставить свою подпись, и, соблюдая некую конспирацию, я передал подписанное письмо Ивану Тимофеевичу.

Когда этот вопрос рассматривался на заседании политбюро, Горбачев сказал: «Да, мы должны поднимать уровень армии. Образованные студенты, конечно, могут в этом помочь. Но вот мне академики пишут,