Читать книгу - "Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов"

в последнем докладе в Комакадемии понимание Энгельсом границ между естественными науками. Директор Института биофизики П. П. Лазарев, в 1917 году первым из российских академиков поддержавший власть большевиков, в 1929 году был арестован по доносу за критику математической ошибки Энгельса.

В. А. Базаров, В. Г. Громан вместе с другими сторонниками сохранения «подвижного равновесия» и учета «узких мест» после «великого перелома» форсированной индустриализации и сплошной коллективизации были арестованы по сфабрикованному делу «Союзного бюро РСДРП (меньшевиков)». По еще одному сфабрикованному делу – «Трудовой крестьянской партии» были арестованы экономисты из наркоматов земледелия и финансов, протестовавшие против разрушения стоимостных пропорций в народном хозяйстве в ущерб крестьянству, – Н. Д. Кондратьев, Н. П. Огановский и другие. В печать хлынула волна статей, требовавших «нарушения и разрушения равновесия во имя революционной целесообразности» и громивших «госплановских вредителей» и «механистическую теорию равновесия Богданова – Бухарина», а также любые экономические суждения с использованием понятия «равновесие». В эту травлю поспешил включиться и травивший Богданова все 1920-е годы журнал «Под знаменем марксизма». Сын главного редактора журнала Деборина в своей статье обрушился на «синклит» Базарова, Громана, Кондратьева, Огановского за проведение принципа равновесия при построении перспективного народнохозяйственного плана и за то, что, приковывая развитие советского хозяйства к действию закона стоимости, они «совместными дружными усилиями пытаются увековечить техническую отсталость СССР»[377].

На допросах в НКВД Громан признал, что он сам и Базаров, «следуя А. А. Богданову», являются «действительными авторами выдвинутой Н. И. Бухариным теории равнения на узкие места». И дал обширные показания о своей «виновности» – «членстве» в контрреволюционной организации, готовившей якобы политический переворот с целью свержения соввласти[378]. В. А. Базаров вел себя иначе, став одним из немногих, от кого не смогли добиться ложных «признаний». Не отрицая разногласий с правящей партией большевиков, друг Богданова оговаривать себя и других не стал, заявив, что считает «теоретическое обсуждение всех вопросов политики и экономики принципиально допустимым… это обсуждение не может быть запрещено любому советскому гражданину, какой бы ни была его политическая биография»[379].

Базаров был приговорен к ссылке в Поволжье, а по возвращении зарабатывал на жизнь переводами европейской литературы, публикуемыми под фамилией его жены. Он умер от астмы, течение которой когда-то замедлила операция в богдановском Институте переливания крови; его изображение было заретушировано на известной фотографии шахматной партии между Богдановым и Лениным на о. Капри.

В 1937 году был арестован и объявлен «врагом народа» Н. Бухарин. При изобличении «реакционно-буржуазной сущности философских писаний» Бухарина в журнале «Под знаменем марксизма» (1937, № 7) особо подчеркивалось, что «эклектик» являлся «верным учеником махиста Богданова». И. Сталин считал Богданова «очень авторитетным в политэкономии», но «чуждым всей политике революции»[380]. Первый опыт Сталина в «теории» социализма – брошюра «Анархизм или социализм?» содержит принципиальное положение, явно навеянное разделом «Социалистическое общество» богдановского «Краткого курса экономической науки»: «Социалистическому обществу необходимо будет центральное статистическое бюро, которое должно собирать сведения о потребностях всего общества и затем соответственно распределять различную работу между трудящимися»[381]. В теории Сталин недалеко ушел от такого понимания «хозяйственной планомерности». Зато на практике хорошо усвоил уроки ленинского «якобинства»: «беспрекословное подчинение единой воле для успеха процессов работы, организованной по принципу крупной машинной индустрии»[382]; мобилизация всех без изъятия инженеров по правилу: «исполнишь – премия, не исполнишь – тюрьма»[383]; «карать беспощадно, вплоть до расстрела, и быстро за злоупотребления новой экономической политикой»[384]; «мы еще вернемся к террору, и в том числе к террору экономическому»[385] и т. п. Центральное статистическое бюро (или управление), конечно, было атрибутом советской планомерности, однако не только для подсчетов, но и для фальсификации показателей выполнения планов, а «ленинские принципы» мобилизации инженеров Сталин довел до «шараг» (внеэкономического принуждения к высокоинтеллектуальному труду).

«Планомерность», воплощенная в годы «сталинских пятилеток», соответствовала одному из идеалов социальных групп, описанных А. А. Богдановым накануне 1917 года, – «бюрократическому социализму»: «производство и распределение, организованное иерархией чиновников с патриархально-моральной монархической властью во главе». В осмыслении судеб «социализма» как «организационной задачи» эта формулировка пролегает между анализом «культурной линии государственного норматизма в рабочем движении» в последних экономических тезисах Богданова, оставшихся в его письменном столе и увидевших свет лишь в 1990-е годы, и мрачным предостережением «Красной звезды», на которое в СССР обратили внимание лишь после реабилитации Н. Бухарина[386] и признания того, что итоги всех пятилетних планов были фальсифицированы: «даже там, где социализм удержится и выйдет победителем, его характер будет глубоко и надолго искажен многими годами осадного положения, необходимого террора и военщины, с неизбежным последствием – варварским патриотизмом»[387].

Лучи признания

Вскоре после смерти Богданова и присвоения его имени Институту переливания крови Большая медицинская энциклопедия отмечала: «Всесторонне образованный человек, яркая интеллектуальная и волевая личность, блестящий популяризатор, Богданов оставил глубокий след в развитии русской общественной мысли»[388]. В 1937 году имя основателя из названия Института переливания крови исчезло, а энциклопедические оценки «глубокого следа» Богданова «в развитии русской общественной мысли» свелись к вердиктам из лживой книжонки 1937 года: «…ревизионист, активно боролся против марксизма… Диалектике, как учению о борьбе противоположностей, он противопоставлял т. н. организационную науку о гармонии и примирении противоположностей, служащую для обоснования примирения классов, отказа от классовой борьбы… богдановский “закон трудовых затрат” был использован врагом народа Бухариным для “обоснования” капитулянтской “теории равновесия секторов” в советской экономике, сохранения в народном хозяйстве СССР старых пропорций, бывших при капитализме, что являлось идеологич[еским] прикрытием контрреволюционной деятельности правотроцкистских реставраторов капитализма… Немалый вред принес Б. и как проповедник нигилистической теории Пролеткульта»[389].

Когда в конце 1940-х годов на Западе появилась кибернетика, некоторые карьеристы в СССР заметили сходство ее отдельных обобщений с «избитыми идейками» Богданова, что послужило дополнительным поводом для борьбы с «буржуазной лженаукой». А вот скорое шараханье в противоположную крайность – лозунг «Кибернетику – на службу коммунизму!» не вывел системное наследие Богданова из-под спуда, хотя к этому призывал президент Польской академии наук Т. Котарбиньский, рассматривавший Богданова как одного из основателей развиваемой самим Котарбиньским и его учениками праксеологии, поскольку тектологическая проблематика «по сути, отождествляется с общей теорией эффективного действия»[390]. Частный пример праксеологии – соответствие «закона наименьших» Богданова методу «сетевого» планирования и организации работ PERT («Programme Evaluation Review Technique») в стратегическом менеджменте[391].

Более широкая постановка вопроса об общих элементах тектологии, кибернетики и общей теории систем была впервые дана М. И. Сетровым. Он особо подчеркивал, что Богданов в понятии «биорегулятор» не только фактически сформулировал принцип обратной связи, но и