Читать книгу - "Шкатулка с секретом - Елена Комарова"

— Сеновал, — пояснил Карел, полуобернувшись к остальным. — Заверяю вас, изумительное место. Я ночевал там в прошлый визит.

— Сеновал подойдет, — ответил за всех Джарвис. — Дорого возьмешь, хозяюшка?

— Нет, — засмеялась она. — Вас много, управитесь за день.

В её доме было опрятно и светло. Стол украшала свисающая до пола скатерть, на комоде, полочках, подоконнике лежали ажурные салфетки, в спаленке на подушки было накинуто красивое покрывало. Целую стену украшали фотографии многочисленного семейства тетушки Агаты.

— Это вот сестра с детишками, — с удовольствием принялась рассказывать и показывать она, заметив, с каким интересном рассматривает портреты Андрэ. — Это я, в прошлом году в Аркадии на ярмарке были, зашла в портретное ателье. На Южной портовой, знаете? Это племянник мой с товарищами по университету…

— Андрэ, вы увлечены фотографией? — заметила Юлия.

— Моя маленькая слабость, — отозвался тот, бросив последний взгляд на снимки.

После простого, но сытного обеда молодые люди отнесли багаж на сеновал, где им предстояло провести ночь, а потом, переодевшись и засучив рукава, приступили к физическому труду на лоне природы. Потому что физический труд, как известно еще с древних времен, всячески облагораживает дух и укрепляет тело. С первым, правда, вышла небольшая заминка: поблизости от обширного огорода тетушки Агаты оказалась речка, по берегам заросшая ивняком, и вскоре все, побросав лопаты, уже плыли к другому берегу наперегонки.

Юлия осталась в доме развлекать хозяйку, а Джарвис и Довилас разошлись в разные стороны. Один — лечить овцу от копытной гнили, а второй к соседям, где, по словам хозяйки, ночью все время кто-то завывал под крышей.

Незаметно подкрался вечер. Джарвис обошел сарай кругом, покачал головой. Прищурился на зажигающиеся в густо-лиловом небе первые звездочки. Ференц и Карел сидели на траве, прислонившись к стене, и отдыхали от дневных трудов. Репортер составлял компанию Юлии и внимал историям тетушки Агаты о временах оных. Марк еще не вернулся от соседей — по всей видимости, источник таинственных звуков оказался весьма несговорчив.

— Давайте-ка, юноши, погуляйте четверть часа, — велел Джарвис.

— Что ты собрался делать, дядя? — спросил Карел, прихлопнув сразу несколько назойливых мошек.

— Не знаю, как вы, но мне лично не нравится перспектива стать кормом для местных насекомых, — отмахнулся Джарвис не то от племянника, не то от комара. — Четверть часа.

— Неужели ты изобрел средство от кровососов?! — воскликнул Ференц. — Возьми патент!

— Идем, он все равно не расскажет, — хмыкнул Карел, потянув его за рукав.

Тетушка Агата выделила своим гостям несколько одеял и подушки. Получились сносные постели, устроенные прямо в сене.

Марк явился после одиннадцати. Магическая паутинка, опутавшая весь сарай до самой крыши, пропустила его без возражений.

— Это вы, Довилас? — подал голос Джарвис. — Где вас носит? Входите скорее, комаров напустите!

Через щели в крыше лился лунный свет. Марк не смог удержаться — зарылся лицом в одуряюще ароматное сено. Кажется, он даже заурчал от удовольствия, как сытый кот после миски сметаны. Джарвису, во всяком случае, послышалось что-то такое, и он немедленно сказал:

— Что вы там бормочите, Довилас?

— Детство вспомнил, — отозвался Марк, переворачиваясь на спину и разглядывая потолочные балки.

— Вы родом из деревни? — спросил Бенар.

— Нет, но летом меня отсылали к дальним родственникам в село под Тером. Пока мне не исполнилось тринадцать.

Репортер подождал, но профессор, кажется, не был склонен продолжать. Однако было в его голосе что-то такое, странное.

— А почему так? — спросил Ференц. Стало быть, показалось не только Бенару.

— Опять геройствовали, Довилас? — Джарвис зашуршал сеном, устраиваясь поудобнее.

— Болел, — усмехнулся Марк.

— Бросьте, — протянул Джарвис. — Расскажите эту историю.

Марк негромко засмеялся.

— Будете разочарованы, — предупредил он.

— Посмотрим, — сказал Джарвис.

— Мы тогда пошли с приятелями на реку через луг. Там паслись лошади — три или четыре, не помню. И нам пришло в голову покататься. В тринадцать лет всегда и небо кажется выше, и реки глубже... В общем, один мой приятель взгромоздился верхом и то ли чихнул, то ли просто громко что-то сказал. Лошадь дернулась, он съехал вниз, под копыта, я нырнул за ним, дернул за руку что было сил... Дальше помню только как искры из глаз посыпались, потом провал. И вот я лежу в постели, а надо мной родители со скорбными лицами, еще какие-то люди…

— Лошади целы остались? — каким-то странным, как будто чужим голосом спросил Джарвис.

— Целы, только напуганы, — отозвался Марк. — Мне потом рассказали, что я их в разные стороны раскидал — такой получился выброс магической энергии. До этого я и не подозревал о способностях.

Луну полускрыли облака. За стенами сарая разочарованно зудели комары, не имея возможности проникнуть внутрь.

— Тринадцать, — протянул Джарвис. — Поздновато для магов. Я помню, Ференцу было восемь, когда...

— Дядя, — воскликнул Ференц, — умоляю, только не эту семейную байку! Уже почти полночь, давайте спать. У нас на завтра запланированы подвиги.

— А вставать с петухами, — заметил Карел, зевая. — Причем в буквальном смысле. Они тут голосистые.

— Вот спасибо, — буркнул Джарвис, натягивая одеяло до макушки.

Снова показалась луна. Марк прикрыл глаза рукой, да так и уснул.

В лучах лунного света кружила таинственным образом обошедшая кордоны Джарвиса ночная бабочка. Крупная, серая, с мохнатыми крыльями, совершенно не похожая на своих изящных и ярких дневных родственниц. Жутковатое напоминание, что у ночи свои законы. Сквозь открытое окошко-отдушину проглядывал кусочек звездного неба. В такую ночь, как поют в народных песнях, в самый раз встречаться влюбленным или творить чародейства магам. Но расположившиеся на сеновале маги сборников фольклора не читали и традиции не чтили.

Андрэ повернулся на бок и с завистью посмотрел на вдохновенно посапывающего Карела Малло. Чуть дальше растянулся на сене его старший брат, которому снилось, судя по выражению освещенного луной лица, что-то профессиональное. Профессор Довилас, наоборот, почти растворился в тенях, но и ему, похоже, спалось сладко. Лишь один несчастный репортер, несмотря на активный дневной труд в огороде, последующее купание и сытный ужин вечером, тщетно пытался побороть бессонницу.

Он снова перевернулся на спину, бездумно глядя перед собой. Привыкшие к полумраку глаза отчетливо различали в дальнем углу черенок больших вил, какую-то тачку, грубую лестницу, ведущую на второй ярус с