Читать книгу - "По следам исчезнувших - Лена Александровна Обухова"

поселиться здесь? Да и где — здесь? В той запертой комнате? Это она там жила? Но почему? И почему она говорит, что ждала ее?

— Я не хотела убивать остальных. Та бестолковая девчонка вполне могла стать единственной… Просто она увидела меня, и я уже не могла оставить ее в живых. А потом я сразу пошла к тебе. Я собиралась убить только тебя. Думаю, после этого остальные просто уехали бы… Ты уже спала и не могла доставить мне проблем.

Машу обдало холодом. Она вспомнила, как в первую ночь она услышала возвращение Милы и притворилась спящей, чтобы та не заметила ее слез. Но, получается, Мила к тому моменту уже была мертва, значит…

— Это ты приходила тогда в нашу комнату? — срывающимся голосом уточнила Маша. — Чтобы убить меня? Но почему?

— Да, это была я. Я стояла над тобой и держала нож, а ты так мирно сопела… Я подумала: какая несправедливость! Ты ведь просто сдохнешь и даже не поймешь этого! И тогда я решила сделать так, чтобы ты не просто прочувствовала весь ужас приближающегося конца, но еще и поняла, что все остальные погибли из-за тебя. И, конечно, ты должна была узнать, за что умрешь.

— И за что же? — с трудом выдавила из себя Маша, проглотив вставший посреди горла ком. — За что?!

Кира помолчала, тяжко вздохнула.

— Ты всегда была его недостойна. Как он вообще женился на такой, как ты? У него была масса вариантов, а он почему-то выбрал мужика в юбке! Впрочем, я тебя и в юбке-то никогда не видела. Я, конечно, тоже ему не подходила, но он был так добр ко мне. Кажется, я ему все-таки нравилась… Но он держал дистанцию. Понимал, что я не Смолина, я с ним по углам обжиматься не стану, а тебя он бросить не мог. Он слишком чтил святость брака…

— Он? — переспросила Маша, чувствуя, как мысли путаются еще сильнее. — Вадим? Ты про Вадима?

— А про кого же еще?! — зло выкрикнула Кира. — Или у тебя был еще какой-то муж?!

Маша прикрыла глаза. Практического смысла в этом не было, вокруг и так было темно, но это помогало собрать мысли в кучку. Она вспомнила, как Стас сказал, что в ее мужа были немного влюблены все женщины, называл в том числе и их художницу по гриму Киру Мельник, но Маша тогда не придала этому значения. Да, Вадим действительно привлекал внимание многих, но ей никогда не приходило в голову, что кто-то вроде Киры мог увлечься им всерьез. Она же его лет на пять старше! Впрочем, Кира сама сказала, что тоже не подходила ему… Но он и с ней вел себя так, словно восхищен и немного влюблен. Вадим вел себя так со всеми. Ему нужно было, чтобы все его любили.

— Так дело в ревности? — неуверенно предположила Маша. — Но это глупо, Кира! Разве нам есть теперь что делить? Он и год назад уже не принадлежал мне…

— Да какая, к черту, разница, кому он принадлежал? — перебила ее Кира раздраженно. — Просто мне известна правда, которую ты от всех скрываешь. И именно поэтому ты должна умереть!

— Правда? — растерянно переспросила Маша. — Какая еще правда?

— Правда о том, что ты убила его. И за это ты умрешь!

⁂

Каменев как раз нашел щиток, когда услышал выстрел. Сначала не поверил собственным ушам: тот прозвучал так близко! Словно бы за стенкой. Потом он понял, что так и есть: как раз где-то за стеной технического помещения находилась кухня, в которой остались Стас и Маша. И, по всей видимости, кто-то до них добрался.

Торопливо подняв единственный опущенный автоматический выключатель, он бросился обратно к двери, сжимая в руке травмат и понимая, что против винтовки у него мало шансов. Но все же бросить Стаса и Машу он не мог. Оправдать охвативший его страх, не позволивший кинуться в огонь за Лизой, еще возможно. В конце концов, он полицейский, а не пожарный! Огонь всегда пугал его, он все равно не смог бы правильно себя вести в горящем строении… Но бросить людей, на которых напал убийца, будет уже полным свинством с его стороны. Тут его зона ответственности, как ни крути. Даже если он сейчас не при исполнении. Это как быть врачом: обязан оказать помощь, даже если летишь в отпуск.

Входная дверь оказалась заперта. Каменев несколько раз дернул ее, прежде чем убедиться: она не откроется. Значит, стрелок все еще в здании. И единственный способ войти — разбить окно и влезть через него. Что Каменев и сделал.

Оказавшись внутри, он прижался к стене и прислушался. То ли стрелок не услышал звона разбитого стекла, то ли не торопился встречать гостей, предпочел затаиться. У Каменева такой роскоши не было: он услышал раздавшийся в кухне стон. Очевидно, кто-то был еще жив, но, возможно, ранен.

Это оказался Стас. Он лежал на полу в луже крови и силился встать, но у него ничего не получалось. Настольная лампа снова горела, поэтому Каменев смог быстро оглядеться и убедиться, что больше в кухне никого нет. Он быстро метнулся в соседнюю комнату: помнил, что там осталась нарезанная простыня, которой он перевязывал Илью. А Стасу сейчас тоже требовалась перевязка.

— Тихо-тихо! — велел Каменев, вернувшись и опустившись на колени рядом с ним. — Не дергайся! У тебя плечо прострелено. Чем больше будешь дергаться, тем сильнее будет идти кровь. Я сейчас…

Он сложил кусок простыни в несколько раз, приложил к ране и надавил, пытаясь остановить кровотечение. Стас послушно замер на полу и только зашипел от боли, едва не отключившись, но все же удержался в сознании.

— Это Кира, — торопливо сообщил он, словно боялся не успеть. — На нас напала Кира Мельник. Ударила Машу, выстрелила в меня, а потом куда-то утащила Машу…

— Успокойся, мы найдем ее! Далеко утащить не могла: здание заперто изнутри. Она где-то здесь.

Стас отчаянно помотал головой.

— Какая-то дверь хлопнула. Громко хлопнула… А может, и не дверь, не знаю…

— Тебе надо бы поскорее к врачу, — пробормотал Каменев, накладывая тугую повязку. — С ранением тебе не повезло: кажется, пуля попала в кость… Или еще где-то застряла. Крови много…

— Да нет, мне повезло, — слабо улыбнулся Стас. — Кира целилась в сердце… Почему она? Что мы ей сделали?

— Вы ни при чем, — заверил его Каменев. — А насчет нее у меня есть одна версия…

Однако озвучить ее он не успел: услышал шорох шагов в коридоре и успел схватить травмат прежде, чем на пороге появился седой мужик в плащ-палатке. Увидев наведенный на него ствол, тот замер, не торопясь проходить дальше.