Читать книгу - "Гадюка - Джон Вердон"

отношениях Ленни и Сонни Лерманов было нечто отравляющее, что в итоге их и погубило.

Её глаза расширились:

— Значит, ты не веришь, что Зико Слэйд убил Ленни из-за шантажа?

— В суде это звучало гладко, но специфику убийства не объясняет.

— Ты имеешь в виду… обезглавливание? — она произнесла это с оттенком благоговения.

Мадлен вмешалась — лёгкой застенчивой улыбкой, которой часто смягчала серьёзный разговор:

— Пока мы едим индейку, может, обойдёмся без отрубленных частей тела?

— Отличная мысль, — сказал Гурни.

Кайл сменил тему так резко, что Гурни едва не рассмеялся:

— Мадлен, обожаю, как ты приготовила ямс.

Она моргнула:

— Ямс? Его просто разминают с маслом, солью и щепоткой корицы.

Джерри Миркл сказала:

— В моём детстве ямс был предметом семейных баталий. Мама подавала свою ямсовую запеканку на каждый праздник. Отец ненавидел ямс. «Я приготовила его по-особенному, тебе стоит попробовать», — говорила она. Он отвечал: «Как ни готовь — всё одно. Он отвратителен!» Тогда мама начинала разговаривать с кошкой, объясняя, какой он вкусный и как некоторые не ценят хорошее. На этом моменте отец швырял вилку и уходил из-за стола. Говорят, противоположности притягиваются, да только притяжение легко переходит в столкновение. А столкновение либо рушит отношения, либо консервирует их в вечном разочаровании, где каждый мечтает, чтобы другой изменился.

— Каким был твой отец? — спросила Ким.

— Профессор колледжа. Макроэкономист. Сомневаюсь, что он когда-нибудь ощущал себя мужем или отцом, — Джерри сделала паузу. — Он любил плавать и каждую летнюю субботу ездил на ближайший пляж. Однажды взял меня. Уверена, это не его инициатива — мама настояла. Он забыл, что я с ним, и уехал домой без меня.

За столом раздались возгласы огорчения.

— С годами мама пересказывала эту историю всё более едко — так она давала понять, что профессор — самовлюблённый глупец. В какой-то момент мне стало его жаль, хотя однажды я слышала, как он сказал, что хотел бы, чтобы я была мальчиком.

— Патриархат! — фыркнула Ким. — Будь ты мальчиком, он бы не забыл тебя на пляже.

— Сыном у него могло бы быть хуже.

— Как так? Почему?

— На сыновей отцы часто возлагают больше надежд. Видят в них продолжение себя, и если у отца изначально проблемы с контролем, последствия могут быть взрывными.

— В прошлом году, — сказал Кайл, наклоняясь к Ким, — она освещала дело, где отец и сын были парой серийных убийц. — Он повернулся к Ким: — Расскажешь историю?

Её глаза вспыхнули — напомнив Гурни любителей сенсаций на RAM-TV.

— Ной и Таннер Бабкок, отец и сын из ада, — начала она, но её перебило тревожное оповещение на телефоне Гурни.

Неожиданные визитёры — редкость, и они с Мадлен на секунду обменялись вопросом взглядами, прежде чем он поднялся из-за стола. Подошёл к кухонному окну и увидел, как белый фургон обогнул амбар и по пастбищу подъехал к дому. Водитель в форменной куртке вынес большую квадратную картонную коробку к боковой двери и вернулся к фургону.

Гурни вышел через подсобку и открыл дверь как раз, чтобы увидеть, как водитель садится назад. На боку — синий логотип: «СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ УСКОРЕННАЯ ДОСТАВКА». Фургон умчался так же быстро, как и появился.

Гурни посмотрел на коробку на ступеньке. Поднял — тяжёлая, фунтов тридцать не меньше, — занёс в дом, поставил на буфет. На этикетке значилось имя отправителя: К. Хэдли.

— От Кристины, — сказал он.

— Кристина? — Мадлен произнесла имя так, словно оно не складывалось в смысл.

— Так написано.

— Моя богатая сестрица из Риджвуда, — пояснила она остальным.

Гурни откашлялся:

— Откроешь?

— Ты рядом. Вскрывай.

Гурни разрезал ленту, откинул клапаны и заглянул внутрь:

— Праздничная подарочная корзина. Джемы, соусы, гурмэ-горчица.

— Ладно, — сказала Мадлен, пренебрежительно махнув рукой. — Потом решим, что с этим делать.

Тишину нарушила Джерри Миркл:

— Кажется, Ким собиралась рассказать нам историю про серийных маньяков — отца и сына.

Ким огляделась, словно собирая взгляды:

— Ной Бабкок жил с сыном Таннером на глухой молочной ферме. Когда мальчику было шесть, он убил мать лопатой у него на глазах, расчленил тело и сбросил в резервуар с жидким навозом. За следующие пятнадцать лет он утопил в том же баке ещё одиннадцать женщин, а сын, превратившийся в бесчувственную тень, помогал с тяжёлой работой. Убийства вскрылись случайно — госинспектор проводил плановую проверку навозных цистерн. Открыл люк — на поверхности плавало частично разложившееся ухо. Отцу дали двенадцать пожизненных в тюрьме строгого режима. Сына отправили в лечебницу для душевнобольных преступников.

Кайл добавил:

— Ким получила премию за статью — на основе её интервью с сыном.

Взгляд Мадлен приковался к Ким:

— Как вам удалось добиться этих интервью?

— Таннеру разрешали одного посетителя в неделю. Вот я и стала этим посетителем.

— Удивительно, что он согласился говорить.

Ким самодовольно улыбнулась:

— Потребовалось усилий.

— Что вы ему пообещали?

— «Пообещали» — слишком сильно. Я намекнула: его версия поможет людям понять, что произошло.

— Есть мысли насчёт его IQ?

Лицо Ким напряглось, но прежде чем она ответила, вмешалась Джерри Миркл:

— Навозные убийства. Помню, так окрестили дело на RAM News. У них особый способ подавать события.

Ким промолчала.

Джерри продолжила:

— Как профессиональный журналист, у вас же наверняка есть мнение о подходе RAM к новостям?

— Их подходе?

— О том, как они превращают сложные трагедии в вульгарные, примитивные заголовки.

Улыбка Ким не скрыла враждебности в глазах:

— Легко критиковать стиль продукта, но он не держался бы на рынке, если бы не попадал в запрос аудитории.

Джерри взяла вилку, повертела её — и отложила:

— Проблема в том, что многие желаемые людьми вещи их в конце концов отравляют.

Смысл фразы — если не точные слова — напомнил Гурни Эмму Мартин. Он спросил Джерри, знакома ли она с Эммой или её подходом.

Глаза Джерри ожили:

— О да. Скорее по её репутации, чем по личному опыту. Эмма всегда была чуть в стороне от клинического мейнстрима. Помню конференцию в Аспене. Известный психиатр представил детальное исследование — мол, определил относительный вклад природы и воспитания в поведение. В зале — тишина, хоть булавку урони. Эмма рассмеялась — и разнесла саму постановку вопроса. Академическая напыщенность для неё была совершенно невыносима.

Воцарилась пауза, длившаяся, пока убирали посуду. Мадлен сварила кофе