Читать книгу - "За огненной чертой - Андрей Федорович Юденков"

Если партизаны плохо знали Бороду, своевременно не раскусили его подлую душонку, то он хорошо знал партизан и отлично понимал, что они все вокруг перероют, чтобы найти дезертира. Понимая, что за одну ночь далеко не уйдешь и даже не выберешься из района, занятого полком, предатель решил углубиться в дремучий Нарышкинский лес и там переждать несколько дней. Борода полагал, что партизаны, которых он обманным путем увлек за собой, будут слепо повиноваться ему. Вот тут-то и получилась осечка.

По указанию командира взвод миновал несколько сел, занятых не только своими, но и немцами, и нигде не вступил в бой с врагом, хотя для этого были подходящие случаи. Партизаны насторожились. Главное же, что вызвало у них подозрение в предательстве Бороды, было то, что они так и не вели разведки, а попросту притаились в дремучем лесу, как какая-нибудь банда «зеленых». (В наших местах зимой и весной встречались такие банды, но мы быстро выловили их.)

Почувствовав, что они ничем не отличаются от банды «зеленых», бойцы дезертировавшего взвода решили потребовать от Бороды разъяснений. Они договорились между собой, если опасения подтвердятся, арестовать Бороду и доставить в штаб полка. Они знали, что человек он отчаянный и пойманный с поличным пойдет на все, чтобы спастись. Посоветовавшись, решили взять его утром.

Как только взошло солнце, предатель, ничего не подозревая, в одной нижней рубашке побежал умываться к веселому лесному ручейку. Маузер был при нем. Не успел Епифанов наклониться к воде, сзади раздался окрик:

— Борода, руки вверх, не шевелись! Буду стрелять!

Дезертир понял, что его песенка спета и решил защищаться до конца. Бросившись в сторону, он на ходу выхватил маузер и в упор выстрелил в окликнувшего его партизана, но поторопился и промахнулся. Второго выстрела предатель сделать не успел: его прошила короткая автоматная очередь.

Не теряя времени, бойцы, прихватив труп своего бывшего командира, двинулись в ближайшее расположение партизан. Там их задержали до выяснения обстоятельств. Командир батальона Н. И. Грачев никогда не видел Бороду. Нам немедленно донесли по телефону о случившемся. Мы с Казубским помчались в батальон. В убитом сразу признали Епифанова. Многие партизаны его взвода нам тоже были знакомы. Они просили, чтобы их публично судили партизанским судом. Суд оправдал их. Позднее в боях с фашистами эти партизаны полностью искупили свою невольную вину.

Порубань и Шевелево

Конец апреля и весь май прошли в боях. В журнале боевых действий полка ежедневно появлялись записи о небольших стычках и о довольно крупных ударах по врагу. Особенно жестокие схватки с гитлеровцами разгорелись накануне 1 Мая. Во всех подразделениях прошли торжественные собрания и предпраздничные митинги, народ горел желанием по-партизански встретить Первомай. Командование полка приняло решение занять деревню Порубань, где стоял фашистский гарнизон численностью в двести человек, а также перерезать дорогу из Спас-Деменска на Ельню и Смоленск. Атаковать Порубань поручили батальону старшего лейтенанта Володи Медведченкова (комиссар Михаил Кругликов, начальник штаба Ростислав Владимиров). Перед тем партизаны выбили немцев из деревни Пирятино, уничтожив при этом 53 фашистов и захватив богатые трофеи. Почти в то же время батальон Грачева разгромил крупный отряд полицейских в деревне Ковали, Рославльского района. Удары по врагу наносились со всех сторон и почти одновременно. Ему приходилось дробить свои силы.

Перед атакой комбат сказал Казубскому:

— Я, Батя, несколько раз пытался взять Порубань. Если не возьму и сегодня, то не вернусь...

Батальон Медведченкова одержал блестящую победу. От имени бойцов Володя подарил своему бывшему школьному учителю Казубскому серого в яблоках рысака, а мне — чудесного гнедого жеребца. На конях были новенькие английские седла. Моего гнедого партизаны окрестили Немцем. Впоследствии он сослужил нам большую службу.

В Порубани удалось захватить много документов. Левка Ротенштраух немедленно их перевел. Оказывается, гитлеровцы прилагали судорожные усилия, чтобы выяснить нашу численность, вооружение, места дислоцирования и характер укреплений. Нам стало также известно, что в полк направлены агенты врага. Но это неприятное открытие не явилось для нас большой новостью. На сей счет у нас уже были и собственная информация, и предупреждение командующего Западным фронтом Г. К. Жукова. Не раз получали мы и другие тревожные сигналы, указывавшие на то, что оккупанты готовятся к серьезным боям. Познакомились мы и с любопытной инструкцией, составленной военным комендантом Порубани и предназначенной для солдат, ведущих борьбу против партизан. Эта инструкция требовала:

«а) Производить счет стреляных гильз, оставленных на поле боя, и по ним судить, из какого вида оружия партизаны вели огонь.

б) Подсчитывать упаковку индивидуальных перевязочных пакетов, и по этому судить о количестве раненых партизан.

в) Следить за лаем собак, это даст знать, в каком направлении отходят партизаны.

г) Не пользоваться оружием, захваченным на поле боя, без тщательной проверки в мастерской, так как оно может быть заминировано».

Да, враг серьезно готовился к схватке, и вскоре мы убедились в этом. Пытаясь разведать нас боем, оккупанты при поддержке артиллерии и танков предприняли 1 мая наступление на деревни Лосиное и Сухой Починок. Вновь пришлось отбиваться батальону Володи Медведченкова. Партизаны выстояли, враг с потерями отступил.

В ответ мы немедленно напали на гитлеровцев во многих местах. 2 мая партизаны устроили засаду невдалеке от Балтутина, в деревне Берники и уничтожили восемь фашистских солдат. В Глинковском районе взорвали мост на большаке. В тот же день батальон Николая Грачева устроил засаду на Варшавском шоссе. Здесь удалось подорвать три автомашины и уничтожить более ста фашистских солдат и офицеров. Партизаны потерь не имели. В этих вылазках приняли участие представитель штаба Западного фронта батальонный комиссар А. И. Разговоров и начальник штаба полка И. Т. Хотулев.

Чувствуя, что назревают грозные события, мы, в свою очередь, усилили разведку.

Все труднее стало пробираться в Ельню. 14 мая 1942 года комендант полевой комендатуры города издал приказ, в котором, между прочим, указывалось:

«Для охраны города и целей, имеющих военное значение, приказывается следующее:

Запретные часы для гражданского населения устанавливаются от 20(8) час. вечера до 5 час. утра. В эти часы население должно быть в своих жилых помещениях... Лица, не выполняющие вышеизложенное, будут расстреляны.

Затемнение с теперешнего времени будет контролироваться отделом службы порядка. Невыполнение приказа о затемнении в запретное время — строго карается.

Хождение между городом Ельней и прилегающими к нему деревнями строго воспрещается...

Пастьба