Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

на тему шмотья, переглянулись, закатили глаза к потолку и, качнувшись в сторону входа в лифтовый холл, вполголоса заговорили об «Орланах» и обо всем, что с ними связано.

Пока поднимались в игровую комнату, Витя выяснял у меня ТТХ наших летных тренажеров и страдал из-за слишком плотного графика занятий, а там сообщил Кукле, что будет пить, рухнул в бесформенное «кресло», хлопнул по соседнему и подождав, пока я упаду рядом, понизил голос еще немного:

— Вчера вечером добился разрешения почитать ту часть досье твоей Иры, которую рассекретил дед, и понял, почему половина Конвоя открыла сезон ухаживания…

— Так-так, а чуть подробнее об ухаживаниях можно? — попросил я.

Он поймал мой взгляд, понял, что я действительно не понимаю, о чем идет речь, и как-то странно усмехнулся:

— О том, что она каждый божий день мотается на базу летного отряда Конвоя, знаешь?

— Естественно.

— А о скорости, с которой хватает навыки управления спаркой «Орлана»?

— Неа.

— Зря: по словам инструкторов, она — пилот от бога. И пусть ее рефлексы, вне всякого сомнения, наработаны на истребителях-перехватчиках «Гром», из-за чего некоторые новые, бывает, не «ложатся», Ира фантастически хорошо «чувствует» воздух, не теряется в экстремальных ситуациях и с легкостью встраивается в любые тактические схемы. Кстати, при тестировании на роль оператора оружейных систем на тренажере она выдала результат, близкий к абсолютному рекорду отряда по эффективности поражения множественных маневрирующих целей одной машиной, получила официальное разрешение заниматься только пилотажем и сажает «Орлан» только для дозаправки. А теперь добавь ко всему вышеперечисленному еще один штрих: она отвергает даже те предложения о переходе в наш род, которые лично озвучивают мои старшие родичи, что, естественно, больно бьет по самолюбию. Вот отдельные личности и решили взять не мытьем, так катаньем. То есть, подвести к ней парня посмазливее, свести с ума и взять под крыло!

— Боюсь, что самолюбие смазливых парней тоже пострадает… — уверенно предсказал я и чуть не заржал в голос, услышав комментарий Дайны:

— Уже. В смысле, часа четыре тому назад самый настойчивый ухажер нарвался на удар коленом по гениталиям, потерял сознание и был доставлен к дежурному целителю. А второй, оказавшийся Одаренным, все еще сидит возле вмятин на защитном кожухе элеватора системы подачи боеприпасов и, как мне кажется, клянет себя последними словами. То ли за то, что проигнорировал мое предупреждение, влетел в этот кожух головой после высокоамплитудного броска и, вроде как, просадил чуть ли не две трети объема марева, то ли из-за того, что не заметил появления Прибоя, припрыгавшего меня защищать…

…Иришка и ее «телохранители» примчались домой в девятнадцать ноль семь. Ветераны, выполнившие поставленную задачу, отправились отдыхать прямо из гаража, а Кукла поднялась к нам, извинилась за небольшое опоздание и, отказавшись от ужина, унеслась переодеваться. Витя незаметно посмотрел на часы, видимо, пытаясь прикинуть, в котором часу мы доберемся до театра на Всесвятской. А зря: «опозданка» навела красоту всего минут за шесть-семь, вихрем влетела в гостиную, заявила, что готова, и снова вышла в коридор.

Пока спускались к машинам, расстроенно призналась, что не поняла условий одного из тестовых упражнений, из-за чего получила всего пятьдесят три балла из ста возможных. Потом ответила на несколько вопросов о нраве «Орлана», посетовала на то, что он очень уж непривычно ведет себя на низких скоростях, и посетовала на то, что бездарь, соответственно, быстро устает.

Стоило выехать под открытое небо, как выяснилось, что в столице резко похолодало, и мороз в сорок четыре градуса отбил у горожан всякое желание высовывать носы из теплых зданий. Нет, траффик, естественно, не обнулился — в пятницу вечером на это можно было даже не надеяться — но основная масса машин неслась от центра к окраинам, а мы ехали навстречу. Причем по сухому асфальту и следом за лидером — машиной полиции, вызванной начальником смены телохранителей Виктора. В таких тепличных условиях до Всесвятской добрались минут за девятнадцать-двадцать, влетели в подземный гараж театра и припарковались на местах, арендованных кем-то из Дворцовых при покупке билетов.

Не знаю, когда и как Конвой построил местное СБ, но через считанные мгновения после остановки наших машин полтора десятка Воинов и Витязей оттеснили в стороны тех немногих театралов, которые прикатили на уровень для особо важных персон, и в темпе образовали внешние стенки безопасного коридора. Роль внутренних, естественно, сыграли охранники Воронецкого, так что мы, выгрузившись из «Буранов» с небольшой задержкой, прогулялись до двери в лифтовый холл, дождались прибытия сразу двух кабинок и вошли внутрь.

Пока поднимались на плюс второй, Лиза деловито сместилась в сторону и в момент нашего выхода в огромное помещение, забитое расфуфыренными аристократами, «абсолютно естественно» оперлась на правую руку Виктора. Таня, естественно, оккупировала левую, Оля со Светой привычно «отжали» обе мои, а Кукла, на которую рук не хватило, заняла позицию между нашими тройками. Кстати, ощущения бедной родственницы не оставляла. Во-первых, из-за того, что была одета в нашем стиле, во-вторых, несла себя на зависть любой Императрице и, в-третьих, весело перешучивалась то со мной, то с Воронецким.

Вот публика и прониклась — прервала разговоры, достаточно быстро развернулась в нашу сторону и склонила головы в знак уважения к Великому Князю. Он одарил подданных деда благожелательной улыбкой, выверенным движением кисти дал понять, что прибыл в театр не как представитель рода, а как частное лицо, и продолжил прерванную беседу. Да, через каждые пять-семь шагов с кем-нибудь да здоровался, но практически не прерывая общения.

Татьяна, Света и Лиза тоже кому-то кивали, благо, выходили в свет не первый раз. А я какое-то время расслаблялся и равнодушно переводил взгляд с одного лица, не вызывающего никаких ассоциаций, на другое. Увы, ближе к середине зала пришлось улыбнуться Вячеславу Александровичу Кутепову — заместителю начальника отдела продаж автоконцерна «Русь» — затем весело подмигнуть «уличному гонщику» Владимиру Юрьевичу Засекину, выдержать ледяной взгляд Яниса Томасовича Кондырева, поприветствовать полковника Парамонова и едва заметно пожать плечами в ответ на изумление, замеченное в глазах Валентины Семеновны Искрицкой. Слава богу, на этом сеанс моих переглядываний закончился — мы добрались до лифта, на котором можно было подняться к ложам, вошли в кабинку и ткнули в нужный сенсор. А через пару-тройку минут вошли в Императорскую ложу, уже проверенную специально обученными людьми, и огляделись. Вернее, Виктор сходу подвел своих дам к первому ряду кресел справа от «тронного» возвышения и помог опуститься на сидения, затянутые темно-красной тканью, а я сначала оглядел мощнейшую воздушную стену, вероятнее всего, активированную с какого-то артефакта, а затем последовал примеру друга. Потом