Читать книгу - "Истины. Будущее Америки в первую очередь - Вивек Рамасвами"

Кристофер Врэй выбрал человека, который только что курировал заговор по захвату Уитмера, чтобы возглавить полевой офис в Вашингтоне в критические месяцы до и после 6 января, я оставляю на усмотрение читателя.[202]

Путь вперед: Свобода слова

Прежде чем основные СМИ поспешат отвергнуть вышеизложенные общедоступные факты как «теорию заговора», позвольте мне еще раз повторить: Основываясь на том, что мы знаем сегодня, есть ли у нас окончательные доказательства того, что события 6 января были срежиссированы агентами ФБР, которые подстрекали толпу к насилию, чтобы посадить сторонников Трампа в тюрьму? Нет, конечно, нет.

Но вопросы стоят того, чтобы их задать. И в свободном и открытом обществе мы могли бы их задавать. Сегодня, конечно, мы не можем. В хорошо функционирующей республике правительство должно быть прозрачным и делиться с общественностью всей информацией по вопросам, имеющим общественное значение. Сегодня, конечно, наше правительство ничего подобного не делает.

Шестнадцать членов Конгресса, которые пытались получить информацию и подвергли сомнению работу комитета 6 января, были отвергнуты как «теоретики заговора» или просто «сумасшедшие»; агент ФБР был лишен допуска просто за то, что поделился (даже не поддержал) статьей, ставящей под сомнение официальную версию.[203] Вместо того чтобы приветствовать прозрачность и открытые дебаты, в ответ просто осуждают любого, кто осмеливается задавать вопросы.

Как же сбалансировать противоречивые интересы, чтобы общественность была хорошо информирована и не впала в конспирологию, а также чтобы обвинение в конспирологии не использовалось для подавления неудобных фактов о правительственной и институциональной нечестности? Лучшее решение — восстановить, пожалуй, самый важный идеал основания нашей нации: свободу слова.

В последние годы общественная дискуссия о свободе слова часто теряется в мелочах, связанных с примерами нестандартных высказываний, которые не пользуются защитой Первой поправки. Пресловутый пример, который приводят так часто, что он уже приелся, — это ссылка на знаменитое высказывание судьи Оливера Уэнделла Холмса в деле «Шенк против Соединенных Штатов» о том, что нельзя кричать «FIRE!» в переполненном театре. Вы не имеете права угрожать кому-то, что убьете его; это незаконная угроза. Вы не имеете права говорить кому-то, что продаете ему бутылку лекарства, когда на самом деле это змеиное масло; это коммерческое мошенничество. Вы не имеете права сознательно говорить о другом человеке ложные и порочащие его сведения — это диффамация.

Но навязчивое внимание общественности в последние годы к тому, что нельзя говорить, исказило наше общее понимание того, что на самом деле представляет собой Первая поправка. Вот вкратце: Первая поправка защищает все мнения. Исключений из этого правила действительно нет.

Главная причина, по которой наши основатели закрепили свободу слова в Первой поправке к Конституции, — это защита свободы личности: вы не свободны, если у вас нет свободы говорить то, во что вы верите. Возможность выражать свое мнение — это, пожалуй, самое основное право человека. Как однажды объяснил судья Джон Маршалл, «Первая поправка служит не только потребностям государства, но и человеческому духу — духу, который требует самовыражения».[204] В Соединенных Штатах Америки это ваше право по праву рождения; так было всегда.

Но свобода личности — не единственная причина, по которой свобода слова важна. Свобода слова — это еще и путь к истине. Как пояснил Верховный суд, «теория нашей Конституции гласит, что лучшим критерием истины является способность мысли быть принятой в рыночной конкуренции».[205] Cредством от ложной речи является истинная речь; средством от иррациональной речи — рациональная речь. Как недавно написал президент Трамп в юридической записке по делу «Файлы Twitter», в котором он подал в суд на администрацию Байдена и компанию Twitter за цензуру его сообщений:

[Идеи-рэкпоты иногда оказываются правдой. Земля действительно вращается вокруг Солнца, и именно Хантер Байден, а не российские агенты по дезинформации, подбросил ноутбук, полный уличающих доказательств, в ремонтную мастерскую в Делавэре. Галилей провел свои оставшиеся дни под домашним арестом за распространение еретических идей, и тысячи диссидентов сегодня арестованы или убиты деспотическими правительствами, стремящимися подавить идеи, которые они не одобряют. Но это не американский путь. Мы верим, что путь к истине пролегает через противостояние, дебаты и обсуждения всех идей. Уверенные в мудрости американского народа, мы считаем, что идеи, которые выдержат испытание критикой, будут процветать, а те, которые не выдержат, канут в Лету. Теорема E=mc2 произвела революцию в физике не потому, что получила тысячи лайков на Facebook, а потому, что выдержала уничтожающую критику со стороны провозглашенных экспертов.

Сравнение Трампа с наукой вполне уместно. Научный метод, например, зависит от свободы слова и открытых дебатов: эмпирическая проверка требует в первую очередь гипотезы для проверки, а создание этих гипотез на самом деле является лишь упражнением в выражении мнений. Вы не сможете узнать, что является истиной, если у вас не будет свободы высказывать мнения, которые могут быть ошибочными, и исключать их с помощью других людей, которые также высказывают свои собственные конкурирующие мнения.

Свобода слова — важнейшее условие для привлечения правительства к ответственности. Возможность граждан критиковать свое правительство — это единственный способ, с помощью которого правительство может быть подотчетно своим гражданам. Конечно, выборы тоже имеют значение — граждане могут проголосовать за плохих представителей власти, если они плохо выполняют свою работу. Но узнать, что они работают плохо, можно только в том случае, если граждане могут свободно указывать на это и выражать свое мнение по этому поводу. Без этого голосование у избирательной урны не имеет смысла. Это просто прохождение через процедуру.

Мы, вероятно, не узнали бы, что Омар аль-Баюми был предполагаемым саудовским шпионом, или что Covid-19 действительно был создан в лаборатории в Китае, или что обвинения в сговоре между Трампом и Россией были ложными, или что история с ноутбуком Хантера Байдена, похоже, не была «дезинформацией», если бы у граждан не было свободы подвергать сомнению первоначальные нарративы, которыми их кормили. Иначе и быть не может, когда тема становится более неудобной или актуальной — как, например, выяснение истины о том, что произошло 6 января 2021 года. Вопросы, которые сегодня кажутся непозволительными, с точки зрения завтрашнего дня окажутся теми, которые были жизненно важны для установления истины.

Есть и другая практическая опасность, связанная с подавлением мнений. Если вы говорите людям, что они не могут говорить, они начинают кричать. Но если вы говорите людям, что они не могут кричать, они начинают все рушить. Ирония заключается в том, что общественное обсуждение вопросов, оставшихся без ответа после 6 января, подавляется, потому что именно систематическое подавление слова в 2020 году — по самым разным