Читать книгу - "История Вселенских соборов. Часть II. Вселенские соборы VI, VII, VIII веков - Алексей Петрович Лебедев"

отличался обстоятельностью. Прежде всего собор произносит суд над иконоборством его существу. Отцы находят, что иконоборцы своими воззрениями и деятельностью разом повторяют собою злые примеры, заблуждения и ереси всех прежних времен: иконоборство было суммою множества заблуждений и ересей. Из библейских примеров, по суждению собора, иконоборцы могут быть сравниваемы лучше всего с Навуходоносором. С этою целью прочитан был на соборе отрывок из второго огласительного слова Кирилла Иерусалимского, в котором говорилось: «не слыхал ли кто, что Навуходоносор сокрушил херувимов? Не говорю — херувимов умосозерцаемых и небесных, но херувимов, которые были устроены в храме и осеняли святилище, от среды которого глаголал Божий закон». Собор находит, по прочтении этого места из Кирилла, что иконоборцы действовали как Навуходоносор и заслуживают того же печального жребия, какого заслужил он (Д. VII. 382–3). Собор далее полагает, что иконоборцы так же худы, как Самаряне и даже хуже их. Свидетельство св. Симеона столпника (младшего), утверждающее, что какие-то Самаряне в его время низвергли иконы, подает повод отцам собора объявить: «всем известно, что самаряне хуже прочих еретиков. Отвергающие честные иконы гораздо хуже даже этих еретиков: но достаточно, если мы будем их считать и наравне с Самарянами» (Д. VII, 383–386). Далее собор сравнивает иконоборцев с Иудеями. По прочтении одного свидетельства о том, что Иудеи не допускают икон и осуждают их в христианстве, один из членов собора сказал: «Домостроительство Господа нашего Иисуса Христа отвергают те, которые отрицают иконы, как-то Евреи; поэтому отвергающие иконы подобны им» (Д. VII. 390–391). Собор находит, что иконоборцы думают и поступают не только подобно всем иноверным, но они во всем сходны и со многими еретиками, какие в разные времена появлялись в христианском мире. Больше всего есть сходства, по мнению собора, у них с Манихеями и Северианами (секта монофизитская). Об их сходстве с Манихеями собор выводит заключение на том основании, что они пользовались апокрифическою книгою, осужденною церковью, под заглавием: «Путешествия св. Апостолов», а в этой книге говорится, что Христос имел тело призрачное, что утверждали и Манихеи (Д. VII, 391–397). При этом собор произносит осуждение и на самую книгу, которою пользовались иконоборцы (Д. VII, –398). Полное сходство находит собор и между иконоборцами и Северианами, ибо известно было о последних, что они иконоборчествовали, низвергая изображения голубей, под видом которых в церкви представлялся Дух святый (Д. VII. 406 — 7). После всего этого собор провозгласил анафему на иконоборцев и определил: во-первых, на другой же день поставить икону посреди собора и с тех пор лобзать ее; во-вторых, все сочинения, какие когда-либо написаны были против икон, предать огню» (Д. VII. 424–5).

Важнейшим делом собора в борьбе с иконоборством «был разбор вероопределения лжевселенского собора, собранного Копронимом, вероопределения, направленного против почитания св. икон. Это был видный документ иконоборчества, который требовал внимания к себе тем более, что еще находились люди между самими епископами, которые сочувствовали собору Копронимову. Собор вселенский подробно и тщательно разбирает все основания, какими прикрывал свое лжеучение иконоборческий собор Копронимов и какие были изложены в его вероопределении. Собор следит шаг за шагом за всеми аргументами этого вероопределения и опровергает их[182]. 1) Началось опровержение с самого названия «Вселенский собор», каким называл себя собор Копронимов в своем вероопределении. Против этого имени выставлены были такие соображения: «каким образом этот собор есть «Вселенский», когда его не приняли и не согласились с ним представители прочих церквей, а напротив предали его анафеме?» Далее, на нем не было ни папы Римского или его представителей, ни патриархов восточных или их представителей. Наконец, неосновательно он признает за собою название: «седьмого». «Каким образом он есть седьмой, когда он не согласен с шестью прежде него бывшими Вселенскими соборами? Что считается седьмым, то должно вытекать из того, что происходило раньше и составляло первыя цифры счета». А что разбираемый собор не имеет связи с предыдущими соборами, это видно из того, что он презрел определения VI Вселенского собора (правильнее Трульского), на котором в одном каноническом правиле (пр. 82) упоминаются иконы, как учреждение законное. Следовательно, собор Копронимов так же странно назвать седьмым Вселенским собором, как странно к шести золотым монетам прибавлять седьмую медную и воображать, что она равнозначительная с первыми (Деян. VII. 430–432; 441–2). 2) Напрасно собор прописывает в вероопределении, что он собирался во всечестном храме Владычицы Богородицы; это не придает никакой особенной силы его решениям, ибо «и Каиафе и Анне и иудейскому синедриону их, вооружившемуся против Христа, не было никакой пользы от того, что беззаконное совещание их, направленное против Христа, происходило в священном храме» (Деян. VII, 433). 3) Нечестиво делают иконоборцы, собиравшиеся на собор Копронимов, когда называют иконопочитание идолопоклонством[183]. Ответ собора на эту напраслину был таков: «имея язык изощренный во лжи, подобно острому мечу, и думая, что наша вера обратилась в чествование икон, они оскорбительно отзываются о ней, называя ее вещественным почитанием твари. Ни один из находящихся под небом людей — христиан не приносит служения иконе. Идолослужение — вымысел язычников, изобретение демонов, проявление дела сатанинского. Оно погибло с появлением Христа. Ныне остается служение духом и истиною. В церкви же находятся различные предметы только в воспоминание о Христе и святых Его; к числу их относятся и иконы» (Деян. VII. 452). 4) В вероопределении иконоборческом говорилось: религиозное искусство — дело безумное, жалкое удовольствие. Против этого на соборе изъявлено: «кто из св. отцев провозгласил, что искусство живописцев в противоречии с догматами о воплощении Христа? И вообще искусства полезные, наносящие в себе ничего непристойного, не презирались и не отлучались св. отцами, в том числе и искусство живописное, за исключением того случая, когда их пользуются для изображения чего-либо непристойного. Но как скоро мы хотим изображать жизнь добродетельных мужей, подвиги мучеников и их страдания, или таинство воплощения, тогда, пользуясь искусством живописцев, мы являемся поступающими весьма прилично. Да и к каким странным выводам придем, если подобно иконоборцам будем отвергать религиозное искусство? Значит и плотник, вытачивающий крест, должен назваться жалким плотником? И каменщик, высекающий и формирующий св. трапезу, есть также жалкий каменщик? И золотых и серебряных дел мастер и ткач тоже? Не следует ли, по их мнению, бросить всякое знание и художество, дарованное Богом ради славы Его? Неужели иконоборцы не знают, что сам Бог в ветхом завете освятил искусство, повелев Веселеилу приготовить все нужные украшения для скинии?» (Деян. VII. 460 — 461: 467 — 8). 5) Решившись на низвержение икон Христа Спасителя, иконоборцы в своем вероопределении в укоризну иконопочитателям говорили, что последние, употребляя иконы