Читать книгу - "Сколько горя нужно для счастья? - Филантроп"

— Теперь они сами придут к нам, как мотыльки на свет. Люди, увидев пламя разбежались с криками — Огонь!

— Смотрите как бегут, причем так много и с разных улиц. Около тридцати консервных банок бегут прямо на нас. Десять мужчинок съежились от страха, а вот они, наоборот, стали спорить. — Дайте мне всех! Потребовал Гулливер.

— Пусть тебе твоя Ливия даёт, мы тут тоже не для красоты стоим!

Мне с братом надоело слушать препирательства, и я сказал Дормидонту — Убить. Этому два раза повторять не нужно, он ринулся в бой как медведь.

— Подожди меня зараза! Мальчик побежал за ним.

Мысли мужчин сконцентрировались в одном направлении.

Они дрались как дети сатаны. Мы и не думали, что человеческое тело способно на такую ловкость, прыть и силу. Коренастый юноша бьет кулаком в стальную грудь и страж падает замертво с деформацией в доспехах. Держу пари, там ребра перекрошились в пыль…

Он схватил за голову следующего и ударил его лицо коленом. На месте физиономии видны лишь кровавые разводы, так сразу и не угадаешь, где нос, а где глаз. Зубы ссыплются на землю как капли дождя. Дормидонт отдельная история… Он был вооружен боевым молотом. Один удар с замахом гольфиста и человек летит в небеса.

Серафим дрался более грациозно. Удар тонким кинжалом в прорезь на шлеме и человек падает с поврежденным мозгом, на острие остается глаз, словно его насадили на шариковую ручку. Бойцы в восторге от новых тел. Недаром господин тренировал нашу гибкость, выгибая ноги до шпагата, разрывая паховую область, растягивая связки, закручивая тело в морской узел.

Мы думали он издевается над нами, но теперь ясно, что это дар божий!

Рефлексы вышли на иной уровень, я могу одновременно уклонится от сотни арбалетных стрел. Спасибо вам господин! Я не устану благодарить вас! Кроме вас никто бы не подарил мне возможность убить человека указательным пальцем. Раньше, при виде металлических ублюдков, я только поджимал хвост и убегал, а теперь сам могу накрутить им хвосты.

— Наступаем! Кричал командир стражи.

— Я тебе сейчас сам наступлю! Гулливер догнал его, повалил на спину и ногой надавил прямо на причинное место. Раздавил… всмятку. Жестоко… подумали люди, даже если он твой враг, но мужскую солидарность никто не отменял…

Солдат становилось все больше и больше. Десять прихвостней в ужасе молились, не дай бог эта героическая четверка выдохнется, тогда мы точно трупы. Давно этот город не видел такой резни.

— Смотри и завидуй Серафим. Господин тоже выдал нам кое какие флакончики. Гулливер достал два таких, один выпил сам, другой бросил Дормидонту.

Лица побагровели, глаза раскраснелись так что зрачков не видно, а тела стали издавать трескающийся звук, мышцы растягивают кожу, как толстые люди маленькие футболки. Пена изо рта ознаменовала начало конца.

Мальчик встал на четвереньки и как олень побежал в сторону подкрепления. Вот тут даже Серафиму стало не по себе… А мужчины смотрели завороженно, каждый понимал, что уже не сможет воспринимать мир иначе.

Он прыгал на одного выламывал ему руки, зубами прогрызал металл, сминал головы железной хваткой. Теперь его кулак как крупнокалиберный снаряд, от энергии столкновения плоть лопалась. Мальчик немного садист… выхватывал меч и вставлял его прямиком в зад, раскурочивал все нежные места, рвал пасти, давил глаза.

В конце отрезал ухо и крикнул — Передам Эдуарду сувенир. А потом глупо рассмеялся.

Дормидонт же просто оставался дубом. Все мы видели, как индуса сбивает поезд, вот примерно такое и происходит с теми, кто встретился с ним.

Редкие жители смотрели в окна и не могли поверить… сотни стражников превращаются в рваное мясо.

— Пламя перекидывается на соседние дома! Мы планировали сжигать город? Спросили люди.

— Не беспокойтесь, господин предвидел и это. Произнес Серафим и бросил очередную склянку. В момент пена закрыла весь квартал.

— Ничего себе!

Мы буянили по городу много дней подряд, все были выжиты как лимон. Приставленным мужчинам было интересно — Как нам стать такими как вы? И еще более страшный интерес вызывал вопрос — к кому такие монстры могут обращаться с почтением, кто тот самый господин?

Август — это не месяц, а имя действующего правителя города, в котором живут люди. Города, чьё название не помнит почти никто из местных жителей, города, где люди влачат бессмысленное существование, города — Андрианополь.

Он с рождения считал, что люди распадаются на рабов и свободных. Если человек не может располагать как минимум половиной времени дня на свои нужны, то он должен быть назван рабом и к нему будет подобающее отношение. Раба любить невозможно, это всё равно что питать высокие чувства к табуретке. Таких можно лишь бить, обижать, такими людьми пренебрегают, их дозволено как мясо выставлять на прилавок и торговать по килограмму.

Рабство затягивает человека как алкоголизм, каждый рожденный рабом мечтает о свободе, но взрослея, принимает и смиряется с мыслью, что рабом и умрет, а к средним годам и вовсе считает свободу, пустой тратой времени. Эти ослы никогда не догадаются, что нужно сбросить не груз, который они волокут, а тех, кто закидывает им тяжести на спину.

Он же с рождения унаследовал титул и может быть назван как угодно — королем, правителем, господином.

Король сидел во главе прямоугольного стола и с презрением смотрел на собравшихся, а собрались тут все сливки города. Единственная, кто хоть как-то держался с ним наравне была — Матильда, исключительно властная женщина.

— Август, и для обсуждения каких вопросов вы нас созвали? Остальные чиновники рангом пониже сжались от одной только её интонации.

— Вопросов много и главный из них — беспокойство на улицах. Атаман вышел из-под нашего контроля, он перестал отвечать на сообщения, прекратил отлов и поставку горожан, организовал банду на сопротивление и теперь мы несем потери в личных гвардиях.

— Вы пробовали отправить людей по его душу? Спросила женщина. Сразу видно, что она частенько заказывала ликвидацию неугодных.

— Да, команды были, много раз,