Читать книгу - "Москва разгульная - Ирина Геннадьевна Сергиевская"

По убранству и роскоши дворец не имел себе равных. Всюду мрамор, золото, бронза, китайский фарфор, изысканная мебель, венецианские зеркала, редкие гобелены, уникальные картины и беломраморные статуи античных богов и героев.

Дворец-театр графа Н.П. Шереметева в Останкино

По воспоминаниям современников, театр Н.П. Шереметева в Останкино был обустроен роскошнее императорского Эрмитажного театра, для него выписывались лучшие европейские мастера, обучавшие артистов разных жанров. А как иначе – это ведь был вопрос престижа! Чем пышнее театр – тем, значит, богаче его владелец. Зато на самих актёрах граф часто экономил. Обласканы были только немногие ведущие артисты. Они получали жалованье, приличную одежду.

Их кормили лучше и старались не слишком переутомлять. Остальные же вели полуголодную жизнь в тесных, плохо отапливаемых помещениях.

Строительство Останкинского дворца закончили в 1797 году – к коронации императора Павла I, в честь которого был дан торжественный коронационный приём. Блистательный приём, красота и великолепие дома так восхитили государя, что разговоры о торжестве ещё долго носились по всей Москве. Восторги и похвалы дошли и до польского короля Станислава Августа Понятовского, и он с радостью и любопытством посетил «Увеселительную усадьбу Шереметева» 7 мая того же года. После пышных торжеств по случаю визита короля, почетному гостю и его свите был представлен музыкальный спектакль, в котором участвовал весь домашний театр графа Шереметева, более 300 человек. После спектакля последовал роскошный бал, а затем – не менее роскошный ужин.

Великолепный праздники еще не раз устраивались в Останкинском дворце, так в 1856 году в здесь останавливался перед торжественным въездом в Москву император Александр II, в честь которого был дан спектакль и устроен пышный праздник с блистательным фейерверком.

В 1800 году Шереметевы переехали в Санкт – Петербург, спектакли останкинского крепостного театра прекратились. Граф взял с собой в столицу лучшую часть своей труппы, оставшуюся часть распустили. Согласно графской воле, мужчины были определены в швейцары и лакеи, а девушки отправлены на скотский двор или были выданы замуж за простых крестьян… Никто из всего блистательного шереметевского театра не получил вольную и не продолжил актерскую карьеру.

Кстати, слово «шантрапа» – (от франц. chantera pas) пришло в русский язык благодаря крепостному театру графа Н. П. Шереметьева. Будущих оперных звезд набирали из местных Матрен да Гришек. Процедура происходила следующим образом: французский (реже итальянский) учитель собирал крестьян на прослушивание, и, если тем по уху прошелся бурый медведь, уверенно заявлял – Chantera pas! Дословно – петь не будет.

Крепостной театр

Время Екатерины II стало эпохой расцвета крепостного театра. Подобного в Европе никогда не было! Европейские актерские труппы скитались по городам и весям и являлись символами творческой свободы. В России – наоборот, крепостные театры и оркестры стали чудовищным и циничным символом рабства. Развращенные властью и деньгами господа считали балерин и артистов своей собственностью. Для них они ничем не отличались от породистого пса или дорогой лошади. Поэтому любые проявления воли карались жестоко.

Так, князь Николай Шаховский запрещал своим артистам приближаться друг к другу ближе, чем на метр, женщины не имели права смотреть на мужчин и разговаривать с ними. В качестве особой изощренной меры наказания князь Шаховской приказывал усадить артиста на прикреплённый к стене железный стул, над которым был железный ошейник, который застёгивали на шее «воспитуемого». В таком положении, без сна и без пищи артисты проводили порой по несколько суток.

Часто помещики кричали на актёров из зрительного зала или записывали их ошибки. Промахи исправляли тут же, во время антракта: жестоко драли актёров за кулисами розгами. Писатель Михаил Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы» писал:

«В ложе перед хозяином театра лежала на столе книга, куда он собственноручно вписывал замеченные им на сцене ошибки или упущения, а сзади на стене висело несколько плеток, и после всякого акта он ходил за кулисы и там делал свои расчеты с виновными, вопли которых иногда доходили до слуха зрителей».

Сразу после порки актёр или актриса должны были петь, плясать и играть дальше с учётом всех замечаний. Одна и та же актриса с утра могла получать розги за вчерашнее прегрешение, днём выступать на сцене гордой Минервой, а вечером терпеть надругательства на глазах собственных детей.

По словам современников, генерал Иван Шепелев за особую жестокость с крепостными актерами получил прозвище «Нерон». Он содержал балерин в тесных сырых комнатах-камерах с решетками на окнах. Одна из балерин Шепелева однажды написала любовную записку своему сердечному другу – капельмейстеру, такому же крепостному. Когда об этом узнал генерал, девушка пропала без вести, а у молодого человека случился «сердечный приступ».

Шансов быть вольными над своей жизнью у артистов было меньше, чем у обычных крестьян, которые могли жениться или выйти замуж по своему усмотрению. Актёров же порой пытались разводить, как гончих, «скрещивая» друг с другом, невзирая на их чувства. Очень часто, вельможи держали своих хорошеньких актрис за личный гарем, а также предлагали «навестить» их особо дорогим гостям.

У других господ были еще более разгульные забавы. После спектакля самых красивых актрис заставляли полуголыми стоять в саду, изображая прелестных нимф. Разгоряченные вином гости с удовольствием гонялись за «актерками», беря их силой. Это вызывало скандалы в актёрских семьях. Днём актёра пороли, чтобы лучше старался; ночью он отыгрывался и бил жену «за блуд», стараясь «не попортить товар».

В любое время помещик мог наказать артиста за любую мелочь, отправить его на тяжелые работы, на конюшню или продать его. Первоклассные крепостные актеры были ценным товаром. Так, талантливую балерину можно было продать за 5 тысяч рублей, в то время как горничная могла принести своему хозяину лишь 80 рублей. Когда деньги нужны были срочно, актёров продавали не в розницу, а оптом, вместе с музыкальными инструментами. Известно, что граф А. Г. Разумовский продал Г. А. Потемкину целый оркестр!

Прадед М. Лермонтова А. Е. Столыпин продал своих крепостных «амуров и психей» императору Александру I, получив за 74 актерские души «из казны 32 тысячи рублей». Его актеры и составили костяк первой труппы ставшего знаменитым Малого театра. Актеров и актрис часто продавали, меняли, а иногда сдавали в аренду. Это также было очень выгодно. Не менее трагичными были судьбы императорских актрис.

Крепостные театры существовали до отмены крепостного права. Актеры и театральные сотрудники получили право уходить от теперь уже бывших хозяев, создавать собственные труппы, гастролировать. Некоторые усадебные театры перешли на коммерческие начала, но большинство театров разорились и опустели.