Читать книгу - "Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен"

посредственностью, который бежал при Невиллс-Кросса в решающий момент битвы. Его контроль над событиями всегда был непрочным. Некоторое чувство направления обеспечивали адъютанты Стюарта: Уильям Лаунделс, епископ Сент-Эндрюс, старый друг короля, который, вероятно, разделял с ним изгнание за границей; и сэр Роберт Эрскин, рыцарь из Ренфрушира, который стал камергером Шотландии и главным руководителем ее внешней политики. Это были способные люди. Но их задача была нелегкой. Последовательности было трудно добиться в мире, омраченном завистливыми разборками местных военачальников и главарей банд, а также переменчивой судьбой короля Франции[241]. Шотландия была включена в перемирие в Кале как один из союзников и единомышленников Франции, с характерной оговоркой, что французы не должны нести ответственность, если шотландцы откажутся быть связанными условиями перемирия. Но шотландцы, деморализованные, истощенные и лишенные эффективного руководства, были не в состоянии начать войну, даже если бы они этого захотели. В последующие годы они молчаливо соглашались на перемирия, которые французы заключали от их имени. А когда перемирия проваливались, их капитаны на границе заключали собственные локальные сделки[242].

9. Шотландская граница, 1346–1356 гг.

Англичане контролировали пограничный регион из небольшого числа мощных крепостей с гарнизонами: Бервик, Уорк, Норхэм и Роксбург на реке Твид; и большой замок Богунов в Лохмабене, который контролировал пути в Дамфрисшир и западную Шотландию. За границей лежал обнесенный стеной город Карлайл и впечатляющие замки Нортумберленда: прибрежная крепость Бамбург и крепость Перси в Алнвике, которая была почти полностью перестроена в этот период. Эдуард III никогда не посещал этот регион и редко посылал сюда кого-либо из главных капитанов своего двора. Оборона севера была полностью возложена на местных жителей. Основная ответственность лежала на лордах-хранителях шотландской границы. Эти королевские офицеры, регулярно назначаемые с конца XIII века, на практике были независимыми военными губернаторами в двух округах, на которые делился пограничный регион: западную марку, включающую Камберленд и Уэстморленд, и восточную марку в Нортумберленде. Они всегда были членами знатных северных семей: Перси и Невиллы на востоке; Клиффорды, Ласи и Дакры на западе. Они пользовались широкими полномочиями, которые имели тенденцию к увеличению и управляли собственными замками, включая некоторые из главных опорных пунктов на севере. Они контролировали королевские гарнизоны в своих округах и содержали постоянные армии из своих родственников, вассалов, клиентов и друзей. Они могли призвать всех взрослых мужчин в подведомственных им графствах на бесплатную службу против шотландцев, а в моменты серьезного кризиса могли призвать и мужчин из Йоркшира и Ланкашира. Это было началом долгого процесса, в ходе которого северная аристократия стала почти независимым политическим сообществом, одновременно щитом Англии и главной угрозой ее политической стабильности[243].

Шотландцы по-прежнему удерживали всю долину реки Клайд, замок Стирлинг в верховьях залива Форт, города-крепости Эдинбург и Данбар. Между этими опорными пунктами и английскими крепостями на границе лежала широкая полоса неуправляемой территории, где в густых лесах прятались вольные банды недисциплинированных шотландских воинов, убивавших и грабивших всех без разбора. До того, как он был захвачен в плен при Невиллс-Кросс, лидером пограничных партизанских отрядов был Уильям Дуглас, Рыцарь Лиддесдейла, "бич англичан и вал шотландцев". Дуглас был самым эффективным партизанским лидером шотландцев со времен Уильяма Уоллеса. Его пленение стало большим несчастьем для шотландского дела в низинах. Однако в конце 1340-х годов появился еще один Уильям, лорд Дуглас. Он был главой знаменитой семьи, племянником и наследником "доброго сэра Джеймса Дугласа", одного из великих героев войны за независимость против Эдуарда I. Уильям Дуглас провел большую часть своей жизни во Франции, а затем вернулся на родину в возрасте двадцати лет, вскоре после катастрофы при Невиллс-Кросс. Он обнаружил, что часть его наследства присвоил Рыцарь Лиддесдейла (который был его крестным отцом), а остальное заняли англичане. Дуглас ненавидел Рыцаря Лиддесдейла, но сам естественно вошел в роль великого партизанского вождя, досаждая английским гарнизонам Бервика и Роксбурга и прочно обосновавшись в пограничье[244].

В письме Эдуарду III один из его пограничных капитанов дал наглядный отчет о серии поджогов, угона скота и убийств, которые превратили большую часть региона в зеленую пустыню:

Граф Патрик [из Данбара] и граф Сазерленд вторглись в Англию 28 июня и разграбили страну на расстоянии двух лиг от Бамбурга, захватив не менее 2.000 голов скота и множество пленных. Собрав свою добычу и выжегши землю вокруг, они двинулись обратно к своей базе в Данбаре. Они прошли всего около 4 лиг до границы, когда их отрезал отряд наших людей из Роксбурга, которые разделились и атаковали их на марше. Шотландцы были жестоко разбиты, более половины из их числа была убита или взята в плен, а все пленные и скот, которых они захватили в Англии, были возвращены. Двум графам удалось спастись лишь с большим трудом.

Пока это происходило, добавил корреспондент короля, другой шотландский партизанский отряд предпринял попытку напасть на сам Роксбург.

Александр Рэмси спрятался с двумя сотнями вооруженных людей всего в двух лигах от города. Вся наша компания только что села есть в нашем замке. Внезапно они выскочили из леса и появились у города. Они бы сожгли его дотла, если бы мы не отогнали их и не оставили многих из них мертвыми на земле. Как бы то ни было, они отступили с пустыми руками. Лошади моего отряда слишком устали, чтобы преследовать их. Но из трех братьев, Джона, Томаса и Генри Керра, которые были самыми страшными противниками, с которыми я когда-либо встречался среди людей леса или банд Уильяма Дугласа, Джон сейчас убит ударом копья одного из моих людей, который пробил его доспехи и прошел прямо через его тело. Двое других — мои пленники в тюрьме замка[245].

Такая атмосфера непрерывной полувойны была знакома любому командиру гарнизона в Бретани, Сентонже или в округе Кале.

Так продолжался упадок экономики на севере. Пахотные земли сокращались, поскольку люди перешли на разведение овец и крупного скота, которые требовали меньше рабочей силы и могли быть отогнаны на возвышенности и в леса при первых признаках опасности. Вокруг больших городов и замков война, строительство стен и торговля захваченными товарами стали главной опорой местной экономики. Бервик, который когда-то был главным торговым городом южной Шотландии, стал северным Кале — обнесенным стеной военным лагерем на северном берегу Твида, окруженным неуправляемой пустошью. Шотландцы перерезали дорогу на север и совершали набеги до самых ворот города. Необходимо было искать провизию для гарнизона в Англии и перевозить ее на вооруженных кораблях к побережью. По сообщениям, доходившим до Вестминстера, жители города постепенно отказывались от своей торговли и сдавали город солдатам[246].

Хранители не могли умиротворить шотландскую границу, но они могли сдерживать шотландцев и