Читать книгу - "Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров"

однако, то, что своего сына Гелена вместе с лучшим стратегом Милоном эпирский царь оставил в Таренте для защиты города от римлян (Plut. Pyrrh., 26; Just., XXV, 3, 3; Zon., VIII, 6, 7; Oros., IV, 2, 7).

Борьба Пирра за гегемонию в Греции. Трагический исход

Получив отказ в помощи и не имея ни сил, ни средств для продолжения борьбы на Западе, Пирр был вынужден возвратиться в Эпир. За время его отсутствия ситуация на Балканах сильно изменилась. Еще после пленения Селевком Деметрия Полиоркета Антигон Гонат унаследовал от отца хороший флот, значительные финансовые ресурсы и гарнизоны в некоторых греческих городах. Наиболее важным опорным пунктом Антигонидов была расположенная в Магнесии Деметриада: здесь находилась одна из баз флота Гоната, сюда же стекались собираемые им налоги с транзитной торговли[527]. Гарнизоны Антигона стояли в Пирее, что давало ему возможность контролировать импорт и экспорт из Афин, а также в Коринфе, где он контролировал торговлю и стратегически важный путь через Истм. Ок. 276 г. до н. э. Антигон Гонат смог захватить Македонию.

Отказав в помощи Пирру, Гонат, видимо, рассчитывал на то, что теперь он был уже достаточно сильным, чтобы справиться с эпиротом. Кроме того, после неудач на Западе Пирр мог казаться ему гораздо менее опасным, чем в 281 г. до н. э.[528] С точки зрения здравого смысла просчет Антигона был налицо: как справедливо отметил В. Фелльман, «щедрая поддержка Пирра Гонатом была целиком в его интересах, так как иначе жажда деятельности гениального эпирского царя делала Македонию непосредственным полем его активности, оказанная же поддержка, вероятно, придала бы развитию событий совершено иное направление»[529]. Подобной точки зрения придерживался и К. Кинкэйд[530].

Пирр, который никогда не отрекался от своих притязаний на македонский трон, прибыл из Италии в Эпир с 8 тыс. чел. пехоты и 500 всадниками. Нельзя не согласиться с А. Б. Недерлофом в том, что Македония, родина Филиппа II и Александра Великого, непреодолимо влекла к себе диадохов и эпигонов. Деметрий Полиоркет, Селевк I, Лисимах, Птолемей Керавн всеми силами старались приобрести македонский престол. «Понятно, что царствование над Македонией для диадохов, как для преемников Александра Великого, было связано с дополнительным престижем»[531].

Согласно Павсанию, Пирр решил якобы наказать Антигона за его отказ в помощи (Paus., I, 13, 2). Мотив, конечно, достаточно наивный и несерьезный. Объяснение в данном случае, кажется, может быть одно: потерпев неудачу на Западе, Пирр решил продолжить прерванную на время деятельность по собиранию соседних земель вокруг Эпира. Перезимовав после возвращения из Италии в Эпире и, по-видимому испытывая недостаток в ресурсах в стране[532], Пирр пополнил войско кельтскими наемниками и в начале весны 274 г. до н. э. вступил в Македонию[533].

Историки по-разному оценивали балканскую кампанию Пирра. Так, для Д. Ненчи, остававшегося в плену построенной им концепции, это было единственное предприятие Пирра, «которое не было согласовано с Египтом и не отвечало египетским планам»[534]. На наш взгляд, однако, стоит поддержать тех ученых, которые были склонны думать, что из всех военных кампаний Пирра последняя явно несет на себе печать авантюры[535]. И правда, как представляется, здесь эпирский царь действовал только под влиянием сиюминутных импульсов, так до конца не решив ни одной из поставленных задач.

По сравнению с западной македонскую и пелопоннесскую кампании Пирра нельзя признать судьбоносными. Не случайно такие известные исследователи истории Пирра, как Г. Герцберг, Р. фон Скала, О. Гамбургер, М. Жакмо и др., ограничили свои штудии исключительно его походом на Запад. И все же кампании Пирра в Македонии и на Пелопоннесе тоже имели свою логику и мотивы, которые мы и попытаемся раскрыть.

До того Пирр уже завоевывал Македонию, но удержать ее у него не получилось. Тем не менее после возвращения из Италии он предпринял новую попытку захвата Македонии. В свое время У. Тарн высказал мысль о существовании тогда союза между Пирром и Птолемеем II Филадельфом, подчеркнув, что в борьбе с Антигоном Гонатом эпирот действовал как союзник Лагидов[536]. В более или менее осторожной форме такого же мнения придерживались Д. Кросс[537] и Д. Кинаст[538].

Против подобного взгляда вполне справедливо выступил В. Д. Жигунин, хотя с той аргументацией, которую он приводит в данной связи, трудно согласиться[539]. Наиболее категоричен в этом вопросе Ф. Уолбанк: «Нет никаких свидетельств того, что Птолемей (Филадельф. — С. К.) обеспечивал Пирра какими-то субсидиями или что Птолемей и Арсиноя беспокоились о какой-то мифической морской гегемонии, и если Пирр получил македонский трон, то добился он этого исключительно сам»[540]. Отрицали возможность союза между Пирром и Птолемеем Филадельфом также П. Левек[541] и Ф. Сандбергер[542].

По нашему мнению, отношения между Пирром и Птолемеем II Филадельфом не были ни союзническими (иначе как объяснить тот факт, что Пирр не обратился за помощью к Филадельфу на последнем этапе западной кампании), ни враждебными (союз Египта с Римом был заключен, видимо, накануне или даже после смерти Пирра). Таким образом, говорить о какой-то вовлеченности Птолемея II Филадельфа в балканскую кампанию Пирра мы не имеем никаких оснований.

Как же развивались события? Прибыв в Эпир, Пирр столкнулся с проблемой содержания и снабжения своего войска. Источники, а вслед за ними и современные авторы указывают на то, что первоначально вторжение Пирра в Македонию носило исключительно грабительский характер (Plut. Pyrrh., 26)[543].

Однако та легкость, с которой Пирр добился первоначального успеха, надо думать, привела его к мысли о возможности захвата всей страны. Как образно сказал Д. Эббот, «Пирр неожиданно для себя обнаружил, что его экспедиция, задуманная как чисто грабительский рейд через границу, приобрела характер планомерного завоевания»[544]. При первом же натиске Пирру удалось овладеть рядом городов, а 2 тыс. македонских воинов сдались ему. Антигон Гонат спешно набрал отряды кельтских наемников и попытался оказать сопротивление Пирру. Действуя быстро и решительно, Пирр напал, по-видимому, на арьергард Антигона в узком ущелье[545]. Македоняне начал отступать, и лишь отряд кельтов продолжал отчаянно сражаться. Большинство их было перебито, а слоны Гоната вместе с вожаками были окружены и захвачены (Plut. Pyrrh., 26). Фаланга македонян, не принимавшая участия в схватке, уклонилась от боя, и тогда Пирр совершил удивительный поступок: простерши руку, он поименно стал окликать македонских командиров, и старших, и младших, чем побудил воинов перейти на его сторону.

Откуда Пирр знал поименно македонских командиров? Часть их могла сражаться в его войске во время западной кампании, с другими он мог быть знаком еще со времени своего пребывания в стане Деметрия Полиоркета.