Читать книгу - "Воспоминания военного контрразведчика - Александр Александрович Вдовин"

На последней встрече Майкл передал агенту шпионскую экипировку, состоящую из традиционных средств. В частности, в ее набор входили: два листа копировальной бумаги для тайнописи; шесть заранее подготовленных так называемых «писем-прикрытий»; две инструкции по сбору и условиям передачи интересующих разведку США сведений; специальная авторучка для тайнописи; шифр-блокнот; мини-фотоаппарат, закамуфлированный под газовую зажигалку; стереофонические головные телефоны-наушники с укрытыми в них кассетами для мини-фотоаппарата; электрический фонарь с оборудованной в его батарейке приставкой для настройки радиоприемников на заданные частоты.

Майкл скрупулезно опросил «Этьена» о времени, удобном для явок агента с точки зрения конспирации: надо ли менять это время на какое-либо другое? Попросил Филонова рассказать маршруты, которые он использует во время посещения явок. Его обеспокоенность за конспирацию понравилась агенту. Он успокоил Майкла, доложил все маршруты, которые использовал, объяснил, когда и в связи с чем меняет их. Рассказал обо всех торговых лавках, имеющих входы и выходы на разные улицы города Алжира. Эти знания он почерпнул на подготовительных курсах, перед выездом в командировку.

— Город знаю достаточно хорошо, — заверил с достоинством Филонов.

Майкл дополнил его знания по торговым лавкам, имеющим сквозные проходы.

Эту информацию Филонов представил резиденту ГРУ как свою, полученную в процессе изучения города.

Двадцать четыре явки провел Майкл. На них «Этьен» прошел предметное обучение с выработкой необходимых умений и навыков по пользованию средствами тайнописи. Майкл скрупулезно разъяснил, что «письма-прикрытия» надо опускать в почтовые ящики, расположенные около гостиниц, где проживают туристы-иностранцы. Хранить их советовал под напольным ковром. Желательно в центре комнаты — очень надежное место.

Тщательно разжевал содержание инструкций по сбору и условиям передачи информации. Показал авторучку для тайнописи, потребовал приобрести навыки по пользованию ею; растолковал, как пользоваться шифрблокнотом, мини-фотоаппаратом, закамуфлированным под газовую зажигалку.

Такая подготовка по шпионской экипировке вызывала у Филонова чувство гордости. Его ценят и уважают, он действительно нужен, его обучают, закрепляют навыки, просят задавать любые вопросы, чтобы не было сомнений, неясностей, чтобы навыки остались на годы и переросли в умения.

Филонов, как ему казалось, в совершенстве овладел эзоповым языком. Он стал себя чувствовать эдаким двуликим Янусом.

Теперь он научился не только прятать глаза, но и невинно смотреть в глаза в ситуациях, когда честный человек их прячет. Он чувствовал себя и опытным агентом, и дипломатом, и разведчиком.

Майкл велел на партийных собраниях и совещаниях всегда восхвалять политику партии, быть примером для подражания окружающим. Любые лозунги партии одобрять, приветствовать и пропагандировать среди окружающих. Этому можно было и не учить, это у него было уже в крови, как только стал кандидатом в члены КПСС.

С каждой явкой Филонов чувствовал себя уверенней, менялся на глазах, он нравился сам себе. «Ты славно роешь, старый крот, годишься в рудокопы», — мысленно он хвалил себя.

Ну а когда Майкл провел теоретическую подготовку по выявлению слежки, а потом сказал, что завтра он должен пройти по конкретному маршруту и обнаружить точки контроля наружного наблюдения в указанных Майклом местах и описать этих людей, чувства стали переполнять шпиона. С такой подготовкой не страшны ПГУ в Алжире и КГБ в Москве. Сравнение с советской методикой выявления слежки оказалось, по его мнению, в пользу американцев.

Сотрудничал не за страх, а за совесть, это при отсутствии гражданской совести. Вот уже два года Филонов находился в стане врага, 24 явки провели с ним янки, не считая мгновенных передач. Много выдал, но все сходило с рук, и уверовал он в себя, в свою ненаказуемость, счастливую звезду, и уверовал в своих покровителей.

Но так было на явках, вечером перед сном тягостные мысли навязчиво посещали голову. А ночью Филонов спал нервно. Сон то легкий, то тяжелый, кошмарный. По утрам, уже привычно, он брал себя в руки.

Агенту за политический отчет в феврале 1976 года было вручено 10 000 алжирских динаров, которые он обменял на чеки. На этой же встрече от Джеферсона получил 40 000 рублей и 24 золотые монеты царской чеканки, достоинством в 5 рублей каждая, с разъяснением, что золото нужно хранить в надежном тайнике и потратить только в случае провала, для перехода границы — инструкции будут потом переданы.

Шпионскую экипировку, деньги и ценности Филонов сумел провезти в обход таможенного контроля по фиктивной справке о своей принадлежности к дипломатическому персоналу. Фальшивка была получена от приятеля, работавшего в консульском отделе посольства.

В начале июня 1976 года в городе Алжире в условленном месте, по заданию ЦРУ, он поставил сигнальную метку, уведомляющую Майкла о своем отъезде в Советский Союз…

* * *

Начальник 1-го отдела 3-го управления КГБ полковник И.А. Ермолаев вызвал руководителей отделений и сообщил информацию о том, что в конце января 1976 года радио-контрразведывательная служба госбезопасности зафиксировала новый канал односторонних радиопередач одного из американских разведцентров на территории ФРГ. Лепесток устойчивого приема накрывал районы Тульской, Калужской и Курской областей.

— Итак, товарищи, есть две версии: агент уже начал действовать или он ещё находится за рубежом, — рассуждал начальник отдела, — а сигнал идет для отвода глаз. Противник пытается ввести нас в заблуждение. Вместе с тем не думаю, чтобы шпион сидел в границах треугольника вышеупомянутых областей. По всей вероятности, он москвич. Сигнал через приставку к радиоприемнику «вытянуть» в столице технически возможно. Необходимо принять меры по выявлению офицеров, прибывших и прибывающих в этом году из загранкомандировок. Искать будем, в первую очередь, среди этой категории военнослужащих. Меня волнует ваш объект, Николай Петрович, — с этими словами он обратился к подполковнику Петриченко, отделение которого вело контрразведывательную деятельность в ГРУ. ─ Еще раз пересмотрите материалы сигналов и дел оперативного учета.

…Прошел почти год поиска полумифического агента «втемную». Некоторые оперативники видели шпиона чуть ли не в каждом военнослужащем, проходившем по делам и сигналам. Однако это скорее были мечты, а не конкретика. Но то, что случилось в феврале 1977 года, еще больше накалило обстановку поиска.

Дело в том, что в ходе работы по выявлению возможных шпионских отправлений на канале почтовой переписки было отобрано письмо на подставной, известный оперативно-техническому управлению (ОТУ) КГБ адрес. Содержание вложения вынудило специалистов проверить лист на тайнопись. После необходимой обработки на бумаге отчетливо проявился зашифрованный цифровой текст с коротким словом на русском языке «Конец». Шпионское послание сфотографировали, а тайнопись снова «спрятали» — она исчезла. Письмо без задержки отправили по указанному на конверте адресу, который и подсказал «флаг» спецслужбы. Контрразведчикам стало ясно, что они имеют дело с агентом ЦРУ США. Почерковедческая экспертиза показала: тайнописный текст и текст на