Читать книгу - "Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark - Ронни Джеймс Дио"

океана. Барабаны Билла были установлены в огромном коридоре. После того как мы тут же нашли свой ритм с «Children of the Sea», мы с Тони поймали кураж. Следующим родился потрясающий рок-боевик «Neon Knights», который Тони назвал «самым запоминающимся треком со времен “Paranoid”». Как только мы придумали «Neon Nights», сразу же поняли, что песня будет открывать альбом.

Затем был заглавный трек, «Heaven and Hell». И снова мы с Тони чувствовали, что сочинили нечто захватывающее. В отличие от Ричи, который теперь хотел убежать как можно дальше от моих эпичных рассказов, Тони полностью доверился мне в плане текстов. Мы вышли за рамки «средневекового» металла, о чем я писал в Rainbow, однако хотелось сочинить то, что в контексте Black Sabbath стало бы монументальным. Когда я пел: «Мир полон Королей и Королев / Они лишают тебя снов, ослепляя глаза», это проявилось во многих отношениях – эпичная рок-классика в сочетании с современной остротой – и мы с группой достигали таких высот, о которых не смели даже мечтать.

Тони говорил мне, как же он наконец рад вывести Sabbath на новый уровень. Полные света и тени, треки вроде «Heaven and Hell», говорил он, принадлежат тому же пантеону, что и классика Sabbath вроде «War Pigs» и «Iron Man», только теперь действительно чувствовалась мелодия. Затем были и другие, не менее приятные и эмоциональные моменты, вроде «Die Young», еще один сумасшедший боевик, но опять же изобилующий музыкальными контрастами. Была даже баллада, что прежде Sabbath удавалось редко – речь о последнем треке на альбоме, «Lonely Is the Word». Многогранном, полном взлетов и падений, и новообретенной уверенности.

Однажды вечером я пригласил Венди отпраздновать это событие в известном ресторане «Кузница». Там просторно и красиво, поэтому мы с Венди приоделись, и я надел пиджак и начистил туфли. Чувствовал себя отлично и хотел, чтобы Венди насладилась вечером. Не успел я войти, как нас тут же встретили по-королевски. Предоставили частную комнату, откупорили выдержанное коллекционное шампанское, а ужин был великолепен. Я понятия не имел, откуда все это взялось. Может быть, когда я бронировал столик по телефону и называл имя, они почему-то решили, что Ронни Джеймс Дио поет в группе, только что отыгравшей в большом казино? Вряд ли, но что тогда? Я стал прикидывать, во сколько мне обойдется вся эта красота, но когда попросил официанта принести чек, он лишь улыбнулся и ответил: «За все заплатит ваш дядюшка Джонни».

Мой кто? А, подождите-ка… твою мать! Нет! Дядя Джонни?

Оказалось, в «Кузнице» часто тусовались знаменитости и местные криминальные авторитеты. Когда по телефону я назвал им имя «Дио», они решили, что я связан с Джонни Дио. Но я все равно не понимал, откуда в моей жизни снова появился – пусть и на безопасном расстоянии – «дядюшка Джонни».

Я рассказал эту историю Венди, и она не прекращала смеяться. Когда мы выходили, я сделал серьезное выражение лица, поглядывая краем глаза, не сидит ли где-нибудь поблизости мой знаменитый «дядюшка». Я решил, что, как минимум, должен поблагодарить его за то, что все эти годы он был славным парнем, но если он был в ресторане, я его не видел. Поэтому я скажу это здесь, в книге – molte grazie, Дядюшка Джонни! Grazie per il regalo[34]!

Как только запись в Майами была завершена, мы с Мартином отправились в Париж сводить пластинку и планировать первое совместное турне. Я все еще беспокоился, как фанаты Sabbath примут нового вокалиста. Но вдохновляло то, что альбом настолько классный и один из моих любимых, что я сочинил за всю карьеру. Все пребывали в неописуемом восторге, когда услышали альбом – менеджмент, руководители лейбла, журналисты, люди с радио – и мы знали, что сделали нечто особенное.

Но лишь когда в апреле 1980 года альбом вышел, мы знали, насколько он особенный, когда миллионы фанатов его скупали. Это не просто хит во всем мире: Heaven and Hell теперь самый продаваемый альбом Sabbath в истории.

Все же предстояло столкнуться с последним вызовом – занять место Оззи в роли фронтмена и руководить толпой. Как к этому отнесутся преданные поклонники Sabbath? Тони с ребятами вели себя спокойно, убедив меня, что никаких проблем не возникнет, но в глубине души я знал, что не все так просто. Знал, что дело не в том, смогу ли я спеть песни Оззи – это меня беспокоило меньше всего. Беспокоило, как меня примут фанаты. Оззи, может быть, и не величайший вокалист, но фанаты всегда видели в нем себя. Что я мог сделать, чтобы показать им, что и я – один из них, но по-своему. Хотелось установить с публикой доверительные отношения.

Наконец, я нашел ключ к разгадке, когда однажды ночью в номере отеля лежал и мечтал, вспомнив свою суровую бабушку из Сицилии и ее зловещий странный знак, который она показывала, отгоняя злых духов и пугая невинных американских прохожих.

Mano Cornuto (с итал. «Рогатая рука»). Жест, известный в народе и мире металла, как «коза». Было идеально! Оззи в Sabbath всегда ассоциировался с тем, что показывал знак «Виктория», желая всем «мира» (в форме V). Поднятая рука в форме «малоика», как называла моя бабушка, была похожа на известный жест Оззи, «мир», но жест в достаточной степени отличался, чтобы другие видели, что в городе новый шериф.

Но сработает ли? Проверить это можно было лишь одним способом – выйти на сцену с Sabbath.

Тур 1980 года в поддержку Heaven and Hell начался полудюжиной концертов в Западной Германии. Площадки были забиты. Фанаты искренне любили группу даже без Оззи на сцене. Большинство из них были готовы дать мне шанс проявить себя, если можно судить по их положительной реакции, и когда мы зачастую уходили со сцены, я чувствовал, что не топчусь на месте.

Однако были и те, кто считал себя преданными отсутствием Оззи, и на некоторых моих самых первых концертах с группой несколько людей в толпе показывали мне средний палец и выкрикивали «Оззи». Я все впитывал. Был уверен, как только они дадут нам шанс, то будут тащиться от нового альбома Sabbath. К счастью, как только я начал показывать «козу», фанаты тут же подхватили и показывали мне в ответ. Сначала несколько десятков, но с каждым вечером распространялся слух, и я привлекал на свою сторону все большее количество народа – об этом стали упоминать в музыкальной прессе. Вскоре на сцене с Sabbath я почувствовал себя нужным.