Читать книгу - "Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский"

два милиционера, явно халтурят в свободное время, охраняют деньги. Два столика с девицами-кассиршами. Заполняют бумажки и выдают акции. И два чувака с физиономиями жуликов. Один совсем молодой, второй чуть старше меня. Лица бабьи. У обоих глаза хорьков. Менты сразу погасли — стали прятать лица от телекамер, явно не хотели, чтобы начальство увидело их на халтуре. И были еще трое на улице: характерная одежда, треники Adidas, черные кожаные куртяшки. Стриженые, с выбитыми зубами, ну братки типичные.

Мой охранник к ним:

— Чьих будете?

Те отвечают сразу:

— Костины. Ну от Могилы.

— Тогда и валите подобру-поздорову к своему Косте, здесь вам делать нечего.

Братки сели в вишневую «девятку» и свалили. Я спрашиваю жуликов:

— А вы кто такие?

— Директор и заместитель фонда.

Я даже не стал спрашивать имена и фамилии — какая разница? Жулики и мерзавцы, обманывающие старушек…

— Деньги фальшивые? Совсем охренели? Ну-ка покажите!

Показывают. Трясущимися руками. Деньги были настоящие.

— Возьмите, это вам компенсация за ложный вызов!

— Запихни себе в задницу, ублюдок!

Мы развернулись и хлопнули дверью подвальчика.

Скорее всего, звонившие что-то попутали, а может быть, конкуренты звонок подстроили, а может, кто-то просто хотел подставить жуликов-ваучеристов, зафиксировав их какие-то далеко идущие планы. Я о Конторе говорю. Оба жулика были тесно связаны с Путиным, а Путина в петербургском управлении госбезопасности не жаловали, как предателя.

Тогда мы уехали, не сняв сюжет — были интереснее события, да и рекламировать уродов не хотелось, но эти физиономии я запомнил. И последующие пятнадцать лет, встречаясь со старшим хорьком несколько раз в неделю, я всегда вспоминал его трясущиеся потные ручонки и дергающиеся веки.

С Путиным старшего хорька познакомил его младший партнер. Через своего отчима. Тот был проректором Ленинградского университета по международным вопросам. Вертухаем при ректоре. Именно помощником к нему через КГБ пристроили майора Путина в 1990 году, когда стало понятно, что Берлинская стена вот-вот рухнет и никакие заведующие клубами в Дрездене больше не потребуются. Майору старший хорек понравился. Служил в армии, стучал. Жаждет денег, хочет быть значимым. Готов сосать ради того, чтобы стать хоть кем-то. Когда Путин наберет вес в Смольном, он бросит паренька на самый сложный участок работы — имитацию демократии.

Но до этого момента герои моего несостоявшегося сюжета про скупку ваучеров за фальшивые деньги успеют стать владельцами строительного бизнеса. Крупного. Серьезного. Самого большого и успешного в Петербурге. Причем старший хорек стал его директором.

Он учился в Горном институте. Геолог. Костры, палатки, полированные камешки, экспедиции в Монголию, гитара, Визбор, солнышколесное. В 1994 году, когда после разгона Ленсовета город пытался избрать новый парламент, он стал депутатом. Путин сразу хотел его сделать спикером, но обломался: слишком мелкая и жалкая фигура. Несмотря на торг, парламентарии наотрез отказались, но в вице-спикеры его протолкнули.

Зачем Путину нужно было контролировать городской парламент? Ну, во-первых, утверждение бюджета. Путин в 1995 году от имени мэрии заключит с ним пакт: депутаты получают долю, фактически откат от всей городской казны. Это казалось безумием, невозможным цинизмом, какой-то запредельной политической пошлостью, но это факт. В кабинете председателя Заксобрания Санкт-Петербурга спикер Кравцов[360], его заместитель Миронов и вице-мэр Путин заключили сделку о том, что депутаты вслепую голосуют за городской бюджет, если 2 % всех денег будут распределяться на их, депутатов, нужды. То есть торговаться, препираться, не соглашаться — это сколько угодно. Но при голосовании все должно быть чики-пуки.

Мне сейчас смешно читать и слышать про девяностые лихие годы. Владимир Владимирович Путин изобрел коррупцию как способ управления, фактически введя в повседневную практику принцип «экономики РОЗ»: распил — откат — занос. И девяностые от последующих десятилетий отличались лишь тем, что тогда еще этой парадигме была хоть какая-то альтернатива.

Я в середине нулевых участвовал в каком-то проекте Партии жизни[361], финансировавшемся в Петербурге не без участия наркодельцов-«афганцев», обеспечивавших героиновый транзит. Было заседание политсовета. Миронов, расхаживая по залу, как птица-секретарь, убеждал сторонников, что они крутая политическая сила: «Я третье лицо в государстве! Я спикер сената!»

О боже, думал я. Ведь на самом деле третье! После президента и премьер-министра. Ну приехали! Вообще, Путин действительно ни хрена не понимает в людях. Чему только учили человека в разведке? Ну завербовал ты его. Ну смог реализоваться. Ну так отодвинь куда-нибудь в шкаф, в золотую клетку. Зачем ты дискредитируешь саму идею демократии? А потом подумал: так, может, он именно этого и добивается? Все эти Мироновы, Грызловы, Матвиенки — все они имеют один общий недостаток: они жалкие. И кстати, у них у всех дети так или иначе связаны с наркотиками (а у Грызлова еще и с порно).

Выхухолью его назвали после дурацкого пиар-хода. Владимир Васильев, крохотный профессор-социолог, разрабатывавший Миронова как политический проект, решил пооригинальничать: мол, а давайте-ка выпендримся и объявим какую-нибудь абсолютную хрень в качестве лозунга! Типа защитим редкое русское животное — выхухоль. После этого за Сергеем Михайловичем навсегда закрепилось погоняло Нахухоль. Возможно, Васильев не понимал, что Миронов со своими дебиловатыми речами, вечно сведенными в куриную попку губами и редкой щетиной вокруг них действительно похож на какую-то болотную нечисть. Полухорек, полукрыса, выдра какая-то. Мелкий, сутулый, вертлявый и хитрожопый, унылый и словно засиженный мухами. Белесый и насквозь фальшивый. А возможно, именно так его ориентировал Сурков: «Взбить, но не смешивать». Типа сделать для видимости партию власти номер два, но только чтобы не более десяти процентов, да и те забрать у КПРФ. Я всегда поражался умению политтехнологов убивать сразу двух зайцев: и выводить Миронова на значимый уровень по узнаванию, и не допускать сколько-нибудь заметной популярности. Этакая черная дыра российской политики, втягивающая деньги спонсоров, голоса избирателей и административный ресурс.

Ректором Санкт-Петербургского горного университета Владимир Литвиненко стал по протекции Путина. С Путиным его познакомил Миронов. А Литвиненко устроил свою дочку Ольгу к Миронову помощницей. Она мне рассказывала, что отец называл своего друга «ублюдочек». Ну да. Вот тут точнее не скажешь. Он и сейчас депутат Госдумы. Редкое, заповедное животное.

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ДОЛЖНЫ МЫ УБЕРЕЧЬ ОТ ВСЯЧЕСКИХ ЕМУ НЕНУЖНЫХ ВСТРЕЧ

Приехал утром в студию, часов в десять, видеоинженер Витя Матюшин, хитрая лиса, весь трясется:

— Приходили бандиты, тебя спрашивали, вон идут по коридору!

И действительно, три плечистых чувака в кожаных куртках с короткими стрижками. Но выправка не бандитская, пряменькие спины, затылки подняты. Подхожу.

— Здравствуйте, — говорю, — искали?

Тот, кто в центре, самый высокий и здоровый, чуть ли не за грудки хватает:

— Ты зачем нашего друга оклеветал?