Читать книгу - "Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев"

Ну хорошо, вы согласны, что убивать младенцев – великое зло, а вот Питер Сингер (весьма уважаемый философ) считает, что это вполне допустимо. Кто-то согласен с вами, а другие – с ним. Почему же именно ваше, а не его убеждение объективно верно? С какой объективной точки зрения мы должны посмотреть, чтобы рассудить между вами? В мире, где нет никаких других моральных авторитетов, кроме людей, всё, чем мы располагаем, – это мнение одной группы людей против мнения другой группы. Вы считаете, что они неправы, они придерживаются такого же мнения о вас, а есть еще другие группы со своими предпочтениями. Расистов страшно возмущают межрасовые браки, веганов – употребление в пищу мяса; у всех свои представления о допустимом. В атеистической вселенной просто не существует какого-то объективного критерия, с которым мы могли бы сопоставить все эти мнения, чтобы оценить их правильность. Все суждения носят неизбежно субъективный характер. Все нравственные «ты должен» – не больше, чем требования, выдвигаемые от имени тех или иных групп людей, причем разные группы выдвигают разные требования. И с какой стати я или вы должны слушать тех или других, или вообще кого-либо?

Тут самое время перейти ко второму пункту нравственного аргумента: объективные моральные ценности и обязательства существуют.

Об этом говорит наш нравственный опыт. Мы, люди, сознаем, что должны поступать определенным образом, что определенные поступки заслуживают порицания, а другие – похвалы. Даже люди, которые на словах отрицают объективный характер морали, будут искренне возмущены, если вы попробуете поступить аморально по отношению к ним – украсть их деньги или нарушить данные им обещания.

Это всеобщее сознание морального закона особенно ярко проявляется в нашей склонности порицать и осуждать других людей. Как пишет апостол Павел, «итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий [другого], ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя [другого], делаешь то же» (Рим. 2:1). Ругая других людей за нечестность, недобросовестность, лень и черствость, мы тем самым провозглашаем, что они обязаны быть честными, добросовестными, усердными и добрыми. Мы обращаемся к какому-то закону, который они должны соблюдать, но не соблюдают; к какому-то стандарту поведения, отступление от которого делает их виновными. Но раз такой стандарт существует, он относится и к нам самим: мы сами должны вести себя определенным образом и оказываемся виновны, если не делаем этого. Даже самый решительный атеист, когда он порицает духовенство или восхваляет своих собратьев-атеистов, апеллирует к какой-то моральной норме, к объективному закону, которому до́лжно повиноваться.

И, наконец, вывод: следовательно, Бог существует.

Итак, люди сознают, что они (и их ближние) обязаны поступать определенным образом. Они оказываются виновны и заслуживают порицания, если так не поступают.

Кто (или что) является источником этих обязательств? Кому они обязаны?

Обществу? Не похоже: случается, что именно человек, выступающий против своего общества (например, немецкий антифашист), поступает по совести. Общество бывает неправо, и нередко люди требуют изменить те или иные общественные установления, находя их жестокими, несправедливыми или аморальными. Но для этого они должны обращаться к какому-то более высокому, чем у общества, стандарту справедливости и милосердия. Откуда он берется? И откуда берется наше обязательство ему повиноваться? Чьей властью совесть требует от меня поступать определенным образом? Требования совести – это не дружеские советы, которые можно без последствий отвергнуть; противление совести делает нас виновными – но перед кем? Перед Кем-то, Кто, во-первых, является Личностью: нравственные предпочтения, способность судить и оценивать могут быть только у личности. Во-вторых, – обладает правом налагать на нас эти обязательства и ответственность за их исполнение И, в-третьих, – является Законодателем и Судией для всех людей без исключения: нравственные обязательства распространяются на каждого из нас.

Единственный, кто отвечает таким критериям, – Бог.

Итак, наш опыт нравственного долженствования указывает на реальность Законодателя, Который является Автором Закона; на Царя, Который имеет власть обязывать нас Ему повиноваться; на Судию, перед Которым мы несем ответственность. Как говорит пророк Исайя: «Ибо Господь – судия наш, Господь – законодатель наш, Господь – царь наш; Он спасет нас» (Ис. 33:22).

Но против нравственного аргумента можно выдвинуть ряд возражений…

Давайте их подробно рассмотрим.

В Библии есть примеры того, как Бог менял мораль. То есть абсолютной морали нет и у Бога?..

Тут нам следует отметить две вещи. Во-первых, нравственный аргумент совершенно не зависит от Библии, Церкви или от того, что богословы называют «специальным откровением» (то есть зафиксированным в религиозной традиции). Он относится к так называемому «общему откровению» – к тому, что можно знать о Боге и вне библейского откровения. Нравственный аргумент вообще не обращается к Библии или Церкви. Он лишь указывает нам на бытие нравственного Законодателя и Судии, и указывал бы, даже если бы никакой Библии люди никогда не видели. Поэтому критика Библии никак не подрывает этот аргумент.

А во-вторых, отметим, что Библия – это история взаимодействия людей и Бога, и, конечно, понимание людьми Божьего закона (но не сам этот закон!) менялось.

Более подробно на критику Библии мы ответим отдельно, в других разделах этой книги.

А каковы критерии объективности в моральной сфере? Вы говорите, что убивать младенцев аморально. Я с этим согласен, но ведь общества с жертвоприношениями младенцев богам существовали! Значит, их «моральная объективность» была другая?

«Объективно» то, что существует независимо от нас и наших мнений, в том числе и от мнений других людей. Существовали общества, где приносить младенцев в жертву Ваалам и прочим «божествам» считалось правильным. Были общества, где лишать жизни раба не считалось преступлением. Сейчас мы живем в обществе, где считается допустимым лишать жизни младенцев во чреве матери. А «объективность» морали означает, что добро и зло не меняются в зависимости от взглядов, принятых в том или ином обществе.

При этом, конечно, люди могут расходиться во мнениях о том, что́ именно сообразно этому объективному моральному закону и какие действия из него вытекают. Точно так же дело обстоит и с обычным, юридическим законом. Адвокаты сторон, очевидно, трактуют закон по-разному, каждый – в интересах своего клиента. Но для того, чтобы между сторонами имел место судебный процесс (а не драка), они должны апеллировать к одному и тому же своду законов. Притязания (обоснованные или нет) тех или иных людей на то, что их позиция «законна» и «справедлива», возможны только в том случае, если существует сам этот закон.

В разных обществах существуют разные нравственные нормы: то, что считалось нормальным, например, у ацтеков, сегодня нами воспринимается как дикость. Так существует