Читать книгу - "Мир Средневековья. Рождение Европы: эпоха великих завоеваний и выдающихся свершений - Фридрих Хеер"

было запрещено до конца своих дней возвращаться в родную Флоренцию. Никто не был способен ненавидеть так, как Данте, но, несмотря на это, он продолжает оставаться одним из самых благороднейших певцов любви, земной и небесной.

В эпоху Средневековья не было ни одного года, который не был бы отмечен войной, гражданским конфликтом или междоусобной распрей. Но на этой поистине вулканической почве смогла произрасти лоза, подарившая нам вино готики; на ней процвели лавры поэзии, и на ней же укоренился мирт мистицизма. Немецкий мистицизм берет свое начало в распадающейся империи, когда светские князья постоянно пререкались с князьями церкви о том, кому должна достаться большая часть военных трофеев, в то время как мужчин, женщин и детей сжигали на кострах как еретиков в Страсбурге и Кёльне. Мастер Экхарт, Таул ер, Сузо и их сестры и братья по вере обращались к чувственному и рациональному началу в душе человека, и их проповедь была успешна и приносила плоды. Их учение подготовило почву для становления неоплатонизма в Англии XVI–XVII вв.

Римо-католицизм, остро реагируя на все новые вызовы, предпочел придерживаться закостенелого догматического мышления и сохранять в неизменности свои институты, время от времени ревизуя и совершенствуя их в связи с потребностями и амбициями папства в последующие столетия. И эта тщательно выстроенная величественная система власти и доминирования стала предметом критики со стороны университетских преподавателей и студентов, монашества. Это был эмоциональный и интеллектуальный протест. Уже не раз было сказано, что Реформация зародилась в этот период Средневековья. Налицо все ее составляющие: страстная критика духовенства и Рима; приступы религиозного безумия, поражающие народные массы и мистицизм. Монархические и гражданские правительства приступают к реформированию своих «собственных» церквей, присваивая себе самые широкие полномочия, что предвосхищает их абсолютную власть, которую они обретут во времена Реформации. Более того, в самой церкви образовалась глубокая пропасть между епископатом и рядовым духовенством. К низшему клиру относились деревенские священники, фактически крепостные, жившие вместе со своей сельской паствой в нищете и невежестве, и клирики-пролетарии в городах, не имевшие прихода, которые зарабатывали себе на жизнь, служа мессы для обеспеченных священников и бродячих монахов. Другую часть клира составляло высшее духовенство, которое осознавало свое превосходство и понимало, что оно не ровня этим священникам-голодранцам. Ведь они обладали связями с аристократами и, что было не менее важным, имели университетское образование. Лютеранство, кальвинизм, Англиканская церковь, нонконформистские протестантские секты Европы и Америки провели свое детство в средневековой колыбели.

Общественные институты и законы, которые лежат в основе нашей юридической и политической систем, также имеют свое начало в позднем Средневековье. «Беззаконие бродит по нашим путям». Этими словами Вальтер фон дер Фогельвейде, величайший немецкий поэт-миннезингер Средних веков, подытоживает свой горький опыт. С полной уверенностью можно утверждать, что так обычно думали все простые люди Средневековья. Закон нарушался каждый день, на него покушались магнаты, большие и малые. Все, кто только мог. Столь вопиющее беззаконие было трудно переносить, и это рождало уникальную в мировой истории веру в необходимость закона. Средневековая приверженность праву заложена в основу всех общественных институтов и законов Европы. «Сам Бог есть закон», и люди призваны осознать это, обязаны хранить закон и бороться за него. Бароны, горожане, крестьяне и даже крепостные (их положение невозможно было сравнивать с положением рабов Античности) – все жили с глубоким убеждением, что у каждого есть свои права; все прилагали всевозможные усилия в деле поддержания закона в своем окружении, в своем городе, в своем доме.

Эта вера в закон требовала знаний законов. Каждому человеку требовалось разбираться в юридических вопросах в большей мере, чем это необходимо нам сегодня. В городе и на селе он каждодневно должен был отстаивать свои права. Эту веру в закон и в действенность судебного разбирательства олицетворяют суд присяжных, королевский суд и суд общей юрисдикции и английский парламент. Благодаря этой вере появились многие хартии свобод, такие как английская Великая хартия вольностей и подобные ей в Испании, Венгрии и Польше. В этих хартиях монарх подтверждал права различных сословий и гарантировал их соблюдение. Завоеванные однажды гражданские свободы стали бесценным приобретением, залогом будущих демократических преобразований.

Закон был своего рода договором, который связывал обязательствами обе стороны: Бога и человека, короля и народ, короля и баронов, короля и сословия. Если правитель преступал закон, то народ имел право на восстание; оно даже вменялось ему в обязанность. Это естественное право средневековой Европы стоит за каждым актом сопротивления «тиранам», когда бы и где бы они ни пытались ввести тоталитарное и абсолютистское правление. Даже в Конституции Соединенных Штатов Америки имеются отголоски юридической практики Средних веков.

Глава 2

Аристократия и крестьянство

Средневековая Европа – это царство множества замков. Только в Германии их насчитывалось более 10 тысяч, большинство из которых не сохранились до нашего времени, и от них остались одни руины. Однако любой путешественник обнаружит на большом пространстве от Испании до Двина и от Калабрии до Уэльса множество разбросанных тут и там замков. Эти бывшие твердыни европейской родовой аристократии все еще можно увидеть в пустынной малонаселенной местности, вдалеке от дорог и городов, где кочуют одинокие пастухи со своими стадами да кружат высоко в небе над зубчатыми стенами орлы.

Влияние аристократии на общественный строй и церковь, на господствовавшие в обществе взгляды и настроения ощущалось еще долгое время спустя после Французской революции. На протяжении длительного времени духовенство, буржуазия и «простой народ» Европы перенимали ее многие характерные черты. Правила поведения аристократии стали для них нормой, образцом и идеалом. Общество восприняло ее моральные ценности наряду с ее традициями. И все же аристократия стала объектом резкой критики и нападок; начиная с XIII в. ее военная и политическая роль была поставлена под сомнение. Тем не менее ее оппоненты продолжали оставаться ее основными подражателями. Вельможи, которые стали епископами или основали новые духовно-рыцарские ордены, помогли глубоко внедрить аристократические принципы и формы управления в организационные структуры и духовную жизнь церкви. В XII–XIII вв. разбогатевшая городская буржуазия приходила во власть в качестве слуг и ставленников монарха. Городской патрициат был настроен критически по отношению к аристократии и враждебен ей. И все-таки он подражал в поведении аристократам, пытался получить доступ в их закрытые сообщества и обрести подобный им статус. Даже безоружные крестьяне, которые обычно в большей степени страдали от своеволия аристократии, долгое время продолжали оставаться лояльными своим сеньорам, они выражали свою покорность со смешанным чувством любви и страха, amor et timor, что было столь характерно для средневековых отношений между сеньором и