Читать книгу - "История «Майн Кампф». Факты, комментарии, версии - Вернер Мазер"

ложные исторические примеры… Теперь я мог начать действовать. Он, вероятно, знает, в каких образцах нуждается германский народ. Я выслушал обзор истории и народных восстаний, от Спарты до Фридриха Великого, Нельсона и Гарибальди. Он страстно убеждал и жестикулировал, и я понял, что он, во всяком случае, располагает обширными знаниями истории, из которых он составил себе политические идеалы, те самые, что он пытался изложить мне… Когда я делал замечания, Гитлер горячо возражал; но все же я чувствовал, что он слышал меня, хотя ненависть к инакомыслящим не позволяла ему менять свое мнение. Я постоянно ощущал что-то демоническое в его страстном помешательстве на своей схеме мышления, которая была заряжена большой дозой субъективного идеализма по многим вопросам, а также несгибаемым тщеславием и жестокой несговорчивостью… Когда мы расстались, я так и не знал, дошли ли до него мои аргументы, но все же я чувствовал, что разбудил в нем желание задуматься… На следующий день я узнал, что Гитлер прекратил голодовку и был переведен в более удобную камеру. Никто… так и не узнал, что побудило его сделать это. А я никому об этом не рассказывал».

Сокамерники Гитлера и служащие тюрьмы так описывали распорядок жизни Гитлера в тюрьме: во время завтрака Гитлер был вместе с другими заключенными. Затем он уходил в свою камеру, которая к этому моменту была убрана заключенным-штрафником28. В его распоряжении «была обширная библиотека… по большей части, — подарки друзей и почитателей»29. В работах, к которым привлекались остальные заключенные, он не участвовал, и не только потому, что он тяжело пострадал от последствий перестрелки с полицией, происходившей 9 ноября перед Фельдхеррн-халле — тяжелое ранение в левое плечо30. Когда он не писал ответы на поступающие письма31, или — с начала 1924 года— не работал над рукописью книги «Майн Кампф», он наблюдал за гимнастическими упражнениями и работой примерно 40 заключенных тюрьмы, либо принимал посетителей. Он обедал в общей комнате вместе с другими заключенными. После обеда он снова отвечал на письма, принимал посетителей или шел гулять в тюремный сад. После ужина он смотрел на игру с мячом заключенных национал-социалистов. В 22 часа он обычно уходил в свою камеру и в 24 часа ложился спать. 15 сентября 1924 года начальник тюрьмы в своем «ходатайстве в прокуратуру» так охарактеризовал заключенного: «Гитлер показал себя человеком порядка, соблюдающим дисциплину не только по отношению к служащим тюрьмы, но и по отношению к другим заключенным. Он нетребователен, скромен и доброжелателен. Не выдвигает никаких претензий, спокоен и смышлен, серьезен, без эксцентричности, очень старается приучить себя к ограничениям тюремной жизни. Он — человек безличного тщеславия, доволен тюремной пищей, не курит и не пьет, имеет определенный авторитет у товарищей по заключению, поддерживая с ними дружеские отношения. Будучи холостым… он переносит лишение свободы легче, чем его женатые товарищи по заключению. Он не имеет влечения к женщинам, к тем, которые его посещают или с которыми он сталкивается, он относится с большой вежливостью и не вступает в серьезные политические беседы. Со служащими тюрьмы он всегда обращается вежливо, никогда не грубит. Гитлер, к которому сначала приходило много посетителей, уже несколько месяцев, насколько мне известно, старается, по возможности, избегать политических визитов, он лишь пишет небольшое количество писем, в основном благодарственных. Ежедневно, по много часов, он пишет свою книгу, которая должна выйти в ближайшие недели… За десять месяцев заключения он, несомненно, стал спокойнее и более зрелым, чем был прежде… Как он утверждает, он абсолютно убежден в том, что государство без твердого порядка внутри и без сильного правительства не может долго существовать.

Гитлер, без сомнения, — многогранный, самостоятельный политический деятель, обладающий исключительной силой воли и порядочным образом мыслей»32.

Герман Фобке, студент-юрист, бывший членом так называемого «Ударного отряда Адольф Гитлер» (одним из наиболее драчливых отрядов СА)33, участвовавший в ноябрьском путче 1923 года и — как и сам Гитлер — осужденный к тюремному заключению, писал 23 июня 1924 года своему знакомому Лудольфу Хаазе: «Хотя наша почта подвергается цензуре, но задерживаются только те письма, “содержание которых может помешать порядку или безопасности, либо связано с организацией побега, а также те, где содержатся оскорбительные или неприличные выражения”.

Но все это не касается нас, и, на мой взгляд, наши письма для цензуры неинтересны.

Пока я чувствую себя хорошо, жизнь здесь идет так, что встаем мы примерно полвосьмого утра, моемся, завтракаем, идем на прогулку. В 10 часов регулярно собираемся у нашего замечательного шефа (Гитлера. — Примеч. авт.) на часовую лекцию. В 12 часов — общий обед, потом до полпятого убиваем время. Теперь можно снова выйти во двор, где заняться гимнастикой, игрой в мяч, потом ужин — до полдевятого. Затем опять идем в помещение и развлекаемся. Видите, так жить можно. Плохо лишь с помощью в моей работе (диссертации. — Примеч. авт.), так как я в камере нахожусь вместе с пятью товарищами»34.

Все заключенные тюрьмы получали такое же питание, как и жившие на территории служащие35. Помимо этого им было разрешено каждый день выдавать либо одну «кружку» вина, либо пол-литра пива, а в особенно жаркие дни позволяли насладиться еще одной кружкой пива36. Но в соответствии с правилами тюрьмы крепкие алкогольные напитки не разрешались. Однако заключенному Гансу Калленбаху, болевшему малярией, врач разрешил выпивать один стакан водки в день37. Это использовали заключенные — сторонники Гитлера и тайно приносили спиртное в тюрьму. Позднее Калленбах вспоминал: «Принесли бутылку “Штейнхэгера” Принесли бутылку “Энциана”. Принесли бутылку “Этталер Клостерликера”. Принесли бутылку “Асбах Уралта”. Собралось множество бутылок с водкой и ликером… Охранники пили вместе с нами и часто заглядывали в наш шкафчик для алкоголя»38. Алоиз Мария Отт сравнивает время тюремного заключения Гитлера и его сподвижников с великолепным «санаторным отдыхом». Он вспоминает: «Ежедневно с почты приносили посылки, цветы и шоколадные конфеты, приходили посетители — приверженцы как мужского, так и, особенно, женского пола, всех возрастов, то есть широко использовались современные возможности гуманного исполнения наказания — к понятному неудовольствию других заключенных.

Последние могли слышать и также часто видеть, как веселая компания до поздней ночи шумела тогда зимой в стенах Шпёттингерской тюрьмы. Заключенные Крибель, Гесс,

Фрик и гитлеровский заведующий хозяйством Готтфрид Федер, Эрнст Пенер, Генрих Гиммлер39, Генрих Хоффман, Дитрих Эккарт и многие другие… входили в эти компании, особенно, последний — считавшийся ведущим партийным писателем, поэтом и крикуном — собирались в большом зале, немногочисленные одиночные камеры заранее резервировались для самых шумных участников,